Драконья любовь, или Дело полумертвой царевны - стр. 31
Он хотел еще что-то добавить, однако я резко его перебил:
– Ну-ка, ну-ка!! Рассказывай, что за девка пробегала?! И поточнее!!
Мужик осекся, чуть удивленно посмотрел на меня и начал рассказывать старательно вспоминая подробности:
– Ну, значит, сижу я за кусточком, жду. Солнышко как раз только взошло. Слышу, шуршит кто-то по тропинке. Легко так шуршит, не тягостно. Я даже и выглядывать сначала не хотел – явно кто-то несерьезный двигается и, опять же, один, а мне поболе компания нужна. Однако, когда шуршание приблизилось, любопытно мне стало, кто это так легко шуршать умудряется – и не ребенок, вроде бы. Ну я и выглянул. Смотрю, девчушка по тропочке бежит, да так торопится, словно в доме у нее пожар! А сама такая… – И снова на Володьшиной физиономии расцвела плутоватая улыбочка, а в округлившихся глазках загорелись озорные огоньки, – …красовитая. Высоконькая, волосы почти совсем белые, глаза большие, синие… Только вот бледная очень и глаза… такие… неподвижные, в одну точку уставленные!..
Тут Володьша снова посмотрел на меня, словно бы опасаясь, что сказал что-то не то. Однако я не проявил недовольства, и потому он торопливо продолжил:
– Да, одета она была тоже странно – ноги босые, на самой платьишко совсем коротенькое, спереди на маленькие такие пуговки застегнутое… И больше ничего. Проскочила она это мимо меня, словно ветерок по травке пробежал. Я уж потом подумал, может окликнуть ее надо было, помочь чем, да уж поздно было…
Володьша замолчал, а я медленно перевел взгляд на Юрика, и тот, чуть сомневаясь, подтвердил мою догадку:
– На Людмилу похожа!.. Может она и вправду в Лосиху бежала?!
– Ты же слышал, – повернулся я к Юрке, – нет здесь Лосихи!
– Да если это была она, то бежать она могла только в Лосиху!! – Уперся Макаронина.
Но тут я вспомнил, какой видел Людмилу в последний раз, и сразу понял, что… «позвали» ее через украденное «я» сюда, в этот самый Мир!! И будь проклят этот чертов «сучок» – именно он являлся порталом перехода!
– Пошли!! – Резко кивнул я, и не дожидаясь Юрика, двинулся по тропочке. Макаронина немедленно устремился за мной, и тут до нас снова донесся голос Володьши:
– Ребята, так можно мне с вами?!! Мне, правда, очень в столицу нужно.
Я остановился и оглянулся. Володьша, сын Егоршин так трогательно протягивал к нам правую руку с зажатой в ней мандолиной, что я, не смотря на весь трагизм положения, чуть не расхохотался. И тут мне припомнилось, что я хотел «пораспросить» кого-нибудь из местных! Почему бы не этого Володьшу?!
– Пошли, – я махнул ему рукой, – только не отставай, мы торопимся!
Надо сказать, что догнал он нас очень быстро, да и вообще, ходок из него был классный. Он не только без особых усилий поспевал за нами, у него еще хватало сил говорить без умолку:
– Я бы может и рискнул один до тракта добраться, хотя пошаливают в нашем бору. Фильку-Рваные Ноздри я хорошо знаю, он меня не тронет, Яську из Рогатого болота знаю, Семку-Помело, но, говорят, у нас тут какой-то новый хмырь объявился, вроде бы как даже и не живой вообще, Саняткой-с-Дыхом кличут, да и еще кое-кто. – Тараторил Володьша, забегая вперед и заглядывая сбоку мне в лицо. – Вот с ими-то я и не знаком, так значит и встречаться с ими не след! А тут смотрю, двое добрых молодцев по тропочке пробираются, да таки богатыри, таки богатыри, а один даже… того!..