Драконья любовь, или Дело полумертвой царевны - стр. 33

Юрка недоверчиво посмотрел на меня, но спорить не стал, хотя по его виду было ясно, что ни в какие другие миры он не верит, и будет стоять на своем до конца!

Без тропы и без дороги шагали мы наверное часа полтора. Сначала на кривую сосну, затем свернули на шум воды, а от излучины ручья, прыгавшего вниз с непонятно откуда взявшегося здесь гранитного уступа, на крик кукушки, которого мы дожидались по совету все того же Володьши минут, наверное, пятнадцать. Правда, его уверения, что идти надо именно на крик кукушки, который обязательно слышно, если подождать у ручья, оказались верными – кукушка прокуковала-таки!

Вот по этому крику мы, наконец-то, и вышли к невысокому плетню, огораживавшему большую поляну, явно искусственного происхождения, посреди которой стояла солидная изба на три окна по фасаду, с выносными сенями, задней пристройкой, видимо, для скотины и высокой крышей, покрытой серой дранью. Сбоку от дома торчал невысокий сруб колодца с двускатным покрытием и воротом.

Удивленный Макаронин подошел поближе, бормоча себе под нос: – О! Гасьенда! Это как же я об ней ничего не знал-то?!

Внимательно оглядев строение, он медленно протянул руку к плетню, словно для того, чтобы убедиться в его материальности, но Володьша неожиданно вскрикнул:

– Не тронь, плохо будет!!

Старший лейтенант быстро отдернул руку и недовольно обернулся:

– Что ты орешь, оглашенный?! Что плохо будет?!

– Не знаю – что, но точно плохо! – Не совсем понятно проговорил Володьша и тут же пояснил. – Я ж говорил, что Лосиха в бор ушла, а когда Лосиха в бор уходит, она всегда на плетень наговор накладывает, чтобы, значит, чужой не залез!.. Дочка-то ее конечно могла бы наговор снять, да только она никогда этого не сделает!

– Почему?.. – Переспросил Макаронин.

– Опасается… – Коротко ответил Володьша, – разные тута бродят, иному и на глаза-то показываться нельзя, не то что ворота открывать!

– Ты кого это имеешь в виду?.. – С нехорошим подозрением поинтересовался Юрка.

Ну, кого?.. – Пожал плечами Володьша, – Тебя, меня… всех… кто бродит без дела да отирается под чужими плетнями.

Юркая Макаронина вытянулся, расправил плечи, и мне на мгновение показалось, что сейчас на его плечах отрастут погоны, а затем прозвучит сакраментальное: «Гражданин, пройдемте!» – Однако, вместо этого, видимо сообразуясь с обстановкой, старший лейтенант со значением произнес:

– Может быть здесь кто-то и отирается без дела под чужими плетнями!.. К-хм… А я, как представитель власти, занимаюсь совершенно другими делами!..

Володьша бросил быстрый, хитроватый взгляд в сторону Юрика и пробормотал себе под нос:

– Ну, сейчас он заявит, что у самого Змея Горыныча в дружине десятком командует!..

В тот момент я не обратил особого внимания на эту фразу, меня гораздо больше заинтересовал «наговор», наложенный бабой Лосихой на свой плетень. Заклинаньеце было простенькое, в стиле «рябой сеточки», узелки над каждым столбиком, и поставлено довольно давно, видимо, уходя из дома, Лосиха каждый раз просто заново его активизировала. Похоже, она и сама не видела, что основа этого заклинания уже здорово износилась – в «сеточке» зияли солидные прорехи, правда узелки еще были вполне крепки. И все-таки, я сделал заключение, что защита эта поставлена не Лосихой, автор заклинания уже давно бы поправил истертую от долгого употребления основу.