Дракон в хозяйстве пригодится! - стр. 25

Я подошла к огромному зверю. Оглянувшись, убедилась, что дверь открыта нараспашку. Осторожно присела рядом, готовая сигануть в дом, если хищник вдруг «оживет». Дотронулась до мохнатой лапы. Ноль реакции. Ткнула его посильнее, и опять осталась безнаказанной.

Я повернулась к воину:

— Его точно убили вы? Или нашли его мертвым недалеко от опушки?

Он зло сузил глаза:

— Ты винишь меня во лжи?

— Нет, просто...— мне стало страшно от его холодного взгляда, продирающего до самых костей. — Если вы убили этого медведя... Как вам это удалось?

Вместо ответа он вынул охотничий нож и многозначительно им повертел. Я словно увидела его в новом свете, и тело отозвалось мурашками. От мысли, что искусный убийца теперь будет жить со мной под одной крышей, стало жутко. Он вернул нож в ножны и напомнил:

— Покажи телегу.

Я поднялась с земли, отряхнула подол темно-бежевой юбки.

Затем направилась в амбар, тщетно пытаясь переварить увиденное.

Страшный тип.

Перед таким крепышом нам с матушкой придется ходить на цыпочках и говорить, тщательно взвешивая каждое слово.

Нет, конечно, мы не собирались его обижать. Просто теперь, когда он продемонстрировал свою силу, страшно даже представить, что он может натворить в гневе!

Когда мы зашли в амбар, я ткнула пальцем в стог сена:

— Вот! Телега под сеном.

«Странные люди», — послышалось в моей голове. «Зачем засыпать сеном телегу?»

— Это наши крестьяне учудили, — торопливо объяснила я. — Матушка наняла их перенести сено в амбар, вот они и перенесли, как сумели. Собиралась ее откопать перед отъездом на ярмарку, да времени не нашлось.

— Обнаглевший народец, — отчеканил незнакомец, — эти ваши крестьяне.

Я вздохнула. Воин, сам того не подозревая, посыпал соль на незаживающую ранку.

Наших крестьян-арендаторов и правда можно было причислить к категории обнаглевших. Когда дело касалось работы на себя, все-то у них ладилось и кипело! А когда их нанимала матушка, почему-то работа шла вкривь и вкось.

Будто они оставляли умелые руки дома, а вместо них цепляли кривые. Потом, когда матушка указывала на ошибку, они так долго с ней спорили, так долго возмущались, что легче было переделать самим.

Откопав телегу, воин вывез ее наружу и направился в сторону конюшни.

Сам сориентировался — нашел упряжь, впряг туда Ленточку, которая спросонья крутила мордой и фыркала:

— Хозяйка, не хочу уезжать с этим кровожадиной. От него несет кровью. Он меня съест. Без тебя я и с места не тронусь.

Я лишь мотнула головой.

Ехать с незнакомцем теперь уж точно никуда не хотелось, поэтому к следующей его фразе оказалась не готова:

— Поедешь со мной. Покажешь прямую дорогу к мяснику.

— Нет, спасибо, — ляпнула, не подумав.

— Это не просьба.

— Тогда что?

Он вздохнул.

Кажется, мое упрямство начинало его злить так же сильно, как меня теперь пугал холодный блеск в его глазах. С минуту помолчав, он процедил:

— Откуда ты знаешь, что я не украду твою повозку, если поеду один?

Теперь я сообразила, что отпускать его одного с лошадью и телегой — и правда плохая идея. Доверие доверием, но вдруг он решит, не дожидаясь обоза, отправиться прямиком в южную столицу с моей Ленточкой? Конечно, задумай он ее украсть, я не смогу остановить такую гору мышц, но... Матушка точно не погладит меня по головке, если отпущу незнакомца в город с нашей повозкой!