Драгоценности - стр. 24
Они принесли две бутылки шампанского, а стюард щедро разлил еще одну по бокалам, пока вся компания стояла у каюты Сары и болтала. Ее каюту отделяла от каюты родителей гостиная, достаточно большая, чтобы там поместился детский рояль, который Джеймс почти сразу открыл и начал радостно колотить по клавишам, пока Джейн умоляла прекратить.
– Думаешь, стоит повесить табличку на дверь с сообщением для остальных пассажиров, что Джеймс с вами не едет? – спросил Питер с усмешкой.
– Такое мелкое хулиганство полезно для развития музыкальных навыков, – снисходительно улыбнулась бабушка. – Кроме того, какофония звуков будет напоминать нам о нем следующие два месяца. Мальчик устроил нам громкие проводы!
Джейн заметила, как строго оделась сестра, но вынуждена была признать, что Сара все равно красавица. Она всегда была более яркой из них двоих, вобрав лучшие черты родителей. Джейн унаследовала более спокойную, чуть размытую и нежную внешность матери. Саре же достались от отца яркие ирландские черты, которые облагородились и стали более утонченными.
– Надеюсь, ты хорошо проведешь время, – сказала Джейн с улыбкой, испытывая облегчение от того, что сестра не передумала.
Родным хотелось, чтобы Сара завела новых друзей, приобрела новый опыт, а по возвращении снова стала общаться со старыми знакомыми. Последний год ее жизнь была такой одинокой, такой тусклой и невероятно пустой. По крайней мере так казалось Джейн. Она не могла себе представить, что прожила бы год так, как Сара. Да и вообще не могла даже вообразить жизни без Питера.
Джейн и Питер сошли на берег, когда раздался свисток и взревели пароходные трубы, а стюарды кружили по залам, звоня в колокольчики и торопя провожающих покинуть корабль. В суматохе все обнимались и целовались на прощание, все что-то кричали друг другу, допивали шампанское, у кого-то брызгали слезы из глаз, а потом наконец последние провожающие сошли с трапа. Томпсоны на палубе махали Питеру и Джейн, маленький Джеймс крутился на руках отца, а Джейн держала Марджори, которая тоже старательно вертела маленькими ручками. Глаза Виктории Томпсон увлажнились. Им предстояло провести в разлуке долгих два месяца, но она готова была пойти на эту жертву, если путешествие пойдет на пользу младшей дочери.
– Что ж, – сказал Эдвард с довольной улыбкой. Пока что все шло хорошо. Корабль только что отплыл. Они и правда везут Сару в Европу. – Что будем делать? Прогуляемся по палубе? Или пройдемся по магазинам?
Он с нетерпением ждал встречи со старыми друзьями и радовался, что им удалось уговорить его любимую отшельницу. Сейчас как раз подходящее время. Политическая ситуация накалилась. Кто знает, что случится дальше. Если через год или два вспыхнет новая война, возможно, это будет их последний шанс посетить Европу.
– Я распакую вещи, – тихо ответила Сара.
– Стюарды сделают это за тебя, – возразила мать, но Сара не слушала.
– Я хочу сама, – упрямо твердила она с унылым видом, несмотря на праздничную атмосферу, царящую вокруг: шарики, бумажные гирлянды и конфетти повсюду.
– Встретимся в столовой за обедом?
– Лучше я посплю. – Сара пыталась улыбаться, но про себя мрачно представила, насколько тяжелыми будут следующие два месяца, когда придется постоянно находиться рядом с родителями. Она привыкла зализывать раны одна, и, хотя большинство из них уже зарубцевались, шрамы пока не прошли, и она предпочитала скрывать их от всех. Сара не могла представить, как выдержит родителей сутки напролет с их постоянными попытками развеселить ее. Ей не хотелось, чтобы кто-то ее развлекал. Она полюбила свое затворничество, мрачные мысли и одиночество. Разве раньше Сара была такой?