Досуг: телесериалы, теленовости, кино, видеоигры в борьбе за умы - стр. 11

Еще мы можем назвать этот процесс «приручением мифов». У людей в сознании есть множество мифов, где герои прошлого восставали против богов и правителей. Советский Союз трансформировал эту матрицу, сделав героем того, кто, наоборот, отдает свою жизнь на защиту правителей. Это спрятано в формуле «защита родины», но, по сути, речь идет о защите правящего режима. И на наших глазах этот правящий режим несколько раз кардинально менялся, а родина при этом оставалась все равно.

В наших терминах речь все время идет о создателях и защитниках виртуальной реальности. Ее необходимость состоит в том, что она позволяет нам ориентироваться в подлинной реальности, и очень часто именно эти интерпретации жизни оказывают более сильное воздействие на массовое сознание, чем любая идеология, подкрепленная авторитетом государственных институтов. Последние поднаторели только в наказаниях, никакой креативный подход им недоступен.

Т. Становая подметила такую особенность реагирования власти на протесты: «Сейчас главная проблема – это аресты так и не состоявшихся кандидатов на выборах в Мосгордуму. Пока они сидят, уличный протест будет сохранять потенциал и повестку. Образуется парадокс: власть сажает лидеров (и не только), чтобы обезглавить протест, но протест воспроизводится, так как лидеры сидят» [20].

Постсоветское пространство никак не выйдет из времени перемен, что делает жизнь человека беспокойной, поскольку он не знает, что ждет его завтра. Специалист по тоталитарным сектам А. Штайн пишет: «Во времена частых перемен, огромных людских движений и общего чувства нестабильности люди, естественно, будут стремиться к безопасности и стабильности. В таких условиях процветают культы и тоталитарные режимы. Учитывая те же обстоятельства, почти каждый человек уязвим для психологического и ситуационного давления. Уважаемые ученые в этой области неоднократно повторяли, что единственный способ защитить себя от такого воздействия лежит в знании. В 1952 году Аш писал: „Чем меньше человек знает о принципах его социального окружения, тем больше он подвержен его контролю; и чем больше он осведомлен о действиях в его окружении и возможных последствиях, тем он свободнее”. Эти знания должны быть конкретными. Людям необходимо знать, как осуществляется контроль и как лидеры внедряют психологические методы изоляции, поглощения и страха» [21].

Кстати, газета и телевидение все же работали на приобщение человека к какому-то общему взгляду на события. Они делали его частью большого коллектива. Соцмедиа, если и выполняют такую функцию, то, как правило, делают его частью малого коллектива, что является хорошим «стадионом» для тренировки в злости, буллинге и ненависти. Фейсбук объявил, кстати, что он теперь будет отслеживать и группы в борьбе с подобным агрессивным контентом [22–23]. То есть подобная закрытая группа будет открыта для контроля со стороны Фейсбука. Инстаграм тоже включился в борьбу с подозрительным контентом [24].

Д. Дондурей видит управление российским массовым сознанием в том, что в России смысловики сознательно тормозят пути перехода к рынку, хотя бы в мозгах: «Каким-то внутренним чутьем, культурологическим „животом”, интуитивным классовым чувством проектанты массовых представлений о происходящем отторгают неотвратимо развивающуюся философию глобального рынка, генетически враждебную контролирующему все и вся государству. При этом хитрость современного программирования убеждений людей заключается в том, что благодаря креативным ресурсам таких мощнейших культурно-психологических механизмов, как двоемыслие и имитация, в нашей стране сохраняются практически все формы, приметы и стилистика существования полноценной рыночной системы западного образца. „Подавляющее большинство граждан” – здесь кроется секрет – не должны разбираться в том, как она устроена по своей сущности, куда со всем миром движется, какие новые испытания ее ждут. Но при этом призваны очень умело и с удовольствием пользоваться двойными стандартами: свободой приобретать и перемещаться, но твердо знать, что чиновничество и есть сегодня настоящая знать, новое дворянство, а коррупция вовсе не преступление, а повсеместный, всесословный и негласно во все времена признаваемый в России оброк