Дорогой скорби: «Долиною смертной тени» - стр. 13

Над их головами зиждется яркое солнце, которое в полдень светит особенно сильно, поливая землю теплом и лучами света. Азариэль смотрит в небо, недовольно понимая, что ни дождя, ни ветринки не будет. Жажда иссушающей рукой трепет его за горло и сил в нём будто бы не осталось, последняя влага из организма выходит ручейками пота по златистой коже.

– Учитель, – волнение на третий день путешествие взяло Азариэля. – А правильно мы ли идём? За это время мы только с вами молились, но вы ничего так и не сказали, куда мы идём?

Молодой эльф не рад тому, что пришлось покинуть монастырь. Там он занимался изучением Писания, приятного для него, да и просто мог спокойно жить, а теперь снова его засасывает в водоворот событий. Кто эта крылатая тварь? Что за новая секта? Что хотел Гюнтер? Все эти вопросы не дают покоя Азариэлю. Он только вынырнул из тяжёлого периода в жизни, только закончился для него шестилетней путь неофита, рыцаря, скитальца, воина с нечистью и проклятого, но надежды на прошлых так и не предвидится. Кто же ещё посмел нарушить покой этого мира, что даже его учитель решился оставить покой уединения и пуститься в гущу событий.

– Учитель? – снова вопрошает парень.

– Единый мне говорит, чтобы я шёл в город Рихад, – заговорил Варкут’нель-Гайн и голос его, как всегда строгий. – Там пребывает мерзость, которую ратоборец имперский хочет извести, но не может.

– Почему не может?

– Закон Империи не видит в новых проповедниках искривлённой лживой религии ничего страшного, ибо они не сделали ничего плохого. Но это обман, ибо всему жуткому только предстоит свершиться, – грозно заключил Варкут’нель-Гайн. – Империя борется с отростками приспешников зла, ставшими радикальными, но не узрит корня, ибо всё око государево вбирает на восток.

– И в чём же их цели, учитель?

– Всяк стремится ради власти собственной, но не эти. У этих иная цель, ибо желают они исполнить волю господина своего. А господин их один «ада» даэдрических, который не желает оставлять планов по покорению Тамриэля, – глас мужчины, бредущего со стоицизмом через марево Хаммерфелла, становится всё строже, его посох постукивает по камню дороге в такт словам. – Мы обязаны отвратить народ от мерзкого почитания зла, ибо тогда миру грозит опасность. Мы идём, чтобы отвратить их от ереси, чтобы спасти от погибели слабых, немощных жителей Тамриэля.

– И куда же сейчас нас ведёт путь?

– Сейчас мы взойдём в Норт Холл, дабы объявить о проповеди покаяния. Чувствую я, что край этот может стать оплотом нового губительного поклонения тому, что уже пытался захватить Тамриэль во времена эпохи многоцарствия и альянсов.

Азариэль вспомнил историю и с лёгким трепетом встретил образы, которые являлись ему в момент чтения учебников по истории второй эры. Вторжение орд даэдрического принца уже было и оно прошлось разрушительным огнём по Сиродилу, но когда горят огни в храме Единого этого не может случиться больше.

– Но если Люцию, тому, кто соединил в себе все силы всех принцев, не удалось выполнить заветную мечту даэдра, как с этим справится один принц? – подивился парень, утирая пот со лба и взирая на пустоши, бескрайние и слепящие сухостью песка. – Да и как он прорвётся, пока горят огни в храме Единого?

– После поражения Люция сделалась распря между даэдра, и никто боле не восхотел водиться друг с другом, но Единый говорит, что Молаг Бал сильнее всех возжелал довершить начатое Люцием и послал своего любимого даэдрапоклонника по имени Ильгамеш, сделав его лже-пророком, который понесёт яд в мир.