Дорога в Диснейленд - стр. 24
Она повернулась, ища Ченни. И нашла его на прежнем месте, у изголовья кровати. Он сидел, не отрывая взгляда от ее заплаканного лица, и из глаз его внезапно опять потянулось к ней что-то темное, обволакивающее, подчиняющее. Приказывающее не думать о произошедшем, забыть, как страшный сон. Который никогда не повторится.
И, когда Лиса, сладко застонав, выгнулась в руках ласкающего ее Тома, она уже была твёрдо уверена, что больше ничего плохого с ней никогда не приключится. Никогда.
Глава 8
– Что это, боже мой… Что это???
Лиса все гладила и гладила твердую яркую обложку небольшой книги. Том, заговорщицки подмигнув, порылся в рюкзаке и достал еще одну коробочку.
– Смотри, малыш, так, маленькие безделушки. Много нельзя. Понимаешь? Нести тяжело с собой. Поэтому только чуть-чуть.
Лиса гладила обложку, обводила пальчиком фигурку золотоволосой девушки в ярком синем платье. Золушка пришла на бал. И как раз спускалась с широкой лестницы во дворце. И ловила на себе взгляд Принца.
Лиса открыла книгу. Шикарную. На твердой бумаге. Текст был отпечатан с тиснением, под старинные гравюры. И рисунки… Боже мой, что это были за рисунки!!!
Она не могла остановиться, ощупывая каждую буковку, каждую виньетку.
– Смотри, лисенок, – Ченни протянул ей руку, и Лиса в очередной раз задохнулась. На его широкой ладони, прямо в центре, сияли два нереальной красоты камушка. Ярко-голубые, чистые-чистые, играющие гранями.
– Это что? – Она подняла сияющие глаза на Ченни, и тот замолчал на какое-то время. А потом тихо ответил:
– Серьги. В уши. У тебя проколоты уши же?
– Да… Но заросли, наверно.
– Проверим…
Он аккуратно расстегнул замочки, приставил тонкий штырек к мочке ушка.
И надавил, делая немного больно, но Лису отчего-то дрожь пробила.
Том, сидя за столом в одних только небрежно натянутых штанах, понимающе усмехнулся. А потом кивнул на зеркало.
Лиса вскочила с постели, стыдливо замоталась в покрывало, и, подойдя к стене с зеркалом, посмотрела на себя. Отвела прядку в сторону.
Серьги сияли невыносимо. И очень перекликались с цветом ее глаз. Неожиданно Лиса удивилась, насколько она, вот такая вот, с распущенными волосами, прикрывающая наготу темным покрывалом, с этими нереальными, пришедшими из другой жизни украшениями, похожа на какую-то актрису, из тех, что она помнила из детства. Тогда мама любила смотреть передачу про вручение известной премии актерам. И Лиса навсегда запомнила, как невозможно шикарные женщины плавно и гордо шли по красной дорожке в прекрасный дворец. И им рукоплескали зрители. Она говорила маме, что хочет так же.
А мама смеялась и отвечала, что ее мечты обязательно сбудутся.
Ну что же, мамочка, ты была права. Мечты сбылись, да? Хотя бы в чем-то. Ей не рукоплещут, и впереди у нее очень короткая и, наверно, не особенно счастливая жизнь, но это ощущение праздника, ощущение себя на красной дорожке она поймала.
– Спасибо вам, – прошептала Лиса, поворачиваясь к молчаливо разглядывающим ее братьям.
– Ну вот, глаз-алмаз, – рассмеялся Том, нарочито грубо, разрушая патетику момента, – я знал, чего брать! Смотри, что еще есть, малыш!
Тут он вытащил небольшую коробочку, которую до этого показывал Лисе, извлек продолговатый металлический брусочек, протер его:
– Черт, вспомнить бы, как это делается… – пробормотал он, а потом приставил брусочек к губам и подул.