Дорога в Аркаим - стр. 21
– Ата, люди устали от бесконечных походов. Мужчины месяцами не видят своих жён, дети растут без пригляда отцов. Наша территория огромна, мы не успеваем оборонять собственные границы, а вы говорите о захвате новых. Я считаю, что есть время для войны и есть время для жизни. У нас много земли, скота. Наши люди ни в чём не нуждаются. Пора остановиться и радоваться тому, что есть.
Дед дёрнулся, но отступил, понимая, что отец физически сильнее. Я увидел тень, пробежавшую по его лицу, и понял: не простит он сыну того, что тот показал на людях его слабость. Мысли о собственном дряхлении вызывали у хана безудержную ярость, перешедшую в новую нападку:
– Трусливый щенок! Стоит только ослабить контроль, как соседи перестанут с нами считаться! Уважения можно добиться только при помощи силы. Будешь сидеть дома, другие придут в твой стан и угонят твой скот и твоих людей.
– Пусть попробуют, – усмехнулся отец. – На своей земле я в своём праве.
Люди настороженно наблюдали за их разговором. Я видел, что многие согласны с отцом, но боятся высказаться.
Впрочем, были и те, кто против. Они считали поведение старшего ханыча неслыханной дерзостью. Среди них оказался и мой дядя Мураскор.
Видя, что отец сильно разгневал деда, Мураскор бросился старому хану в ноги:
– Прошу, ата, позвольте мне сказать слово!
Хан сморщился как от кизила, но кивнул.
– Вы приблизили недостойного, одарили всеми благами, назвали своим преемником. А Сармат этого не ценит и смеет лаять на руку, что его кормит. В нём нет сыновней почтительности и много спеси. Как сын может возражать отцу, прожившему вдвое больше, накопившему мудрость?! Сарматом руководит гордыня, вы позволили ему слишком много воли. Прошу вас, ата, позвольте мне повести отряд! Я завоюю тот стан с вашим именем на языке.
Хан фыркнул, как породистая лошадь, и обратился к старшему мин баши:
– Что скажешь на это заявление, Мурат? Дадим людей моему младшему сыну?
Пожилой батыр неспешно поднялся со своего места и с достоинством ответил:
– Если бы младший ханыч на тренировочном поле был так же ловок, как в языке, я бы подумал. А сейчас и мне, и вам известно, что руководить этим походом может только ваш старший сын.
Хан схватил пиалу с кумысом (1) и швырнул в дядю, дополнительно наподдав носком ичига (2).
– Пошёл прочь! И не смей меня больше позорить! Кто ты такой, чтобы указывать мне, кому я даю воли, а кому нет?!
Дядя попятился и вывалился из юрты, красный как варёный рак.
Все присутствующие почтительно промолчали.
Выпустив пар, Бору-хан слегка успокоился. И велел всем, кроме отца, расходиться.
Отец сказал мне подождать снаружи, и я тоже вышел. Уселся на траве у юрты и задумался о том, какие непохожие люди мой отец и дед, словно сделанные из разного теста. Мой дядя больше похож на старого хана, чем вся наша семья: папа, мама, я и Айымка.
Беседовали они долго. Хан метался по юрте, переходя на гневный крик, отец отвечал ему, не повышая голоса. В конце концов, дед велел упрямому сыну выметаться.
И мы с отцом отправились домой.
Мы ехали по вечернему стану и молчали. И оба понимали, о чём. Деду не по нутру то, что мой отец имеет своё мнение и высказывает его, будоража умы. А больше всего Бору бесит то, что он уже стар и ничего не может с этим поделать.
Скорее всего, после сегодняшнего совета у отца будут неприятности.