Дорога оружия - стр. 37
Йоля сползла как можно ниже на сиденье и, осторожно выглядывая над дверцей, рассматривала невиданный доселе простор. Раньше-то, в городе, пространство вокруг нее всегда было ограничено стенами. Куда ни повернись, взгляд непременно утыкался в бетон или кирпич, а здесь – ого-го! Поля с зеленеющими побегами карликовой кукурузы ее тоже удивили – девчонка даже не думала, что такое бывает на свете. Ближнее поле было поделено на участки прямыми, как ружейный ствол, проездами. По одному сейчас катил странный самоход – бочонок на колесах. Когда сендер подъехал ближе, Йоля заметила, что из круглых бортов, из-под самого днища, бьют блестящие струйки воды. Взлетают вверх, загибаются дугой, а ветер подхватывает капли и развеивает по полю. Ветер тоже был ей в диковину. В городских подземельях всегда ощущалось дуновение, но совсем не такое, как здесь. В Харькове воздух теплый, горьковатый, влажный, просеянный через засорившиеся фильтры, которые меняют слишком редко. А здесь – сухой горячий дух Пустоши. Еще она увидела радугу, встающую над зелеными полями; там в солнечных лучах блестели крошечные капли, разносимые ветром. Все казалось чудесным, неправильным и слегка страшным.
Водитель самохода-бочонка остановился и выглянул из кабины; в руке его ярко блестел ствол порохового самострела. Усмотрев в сендере Мажугу, он махнул рукой и заглушил двигатель. Сендер затормозил у края поля, Мажуга вылез на обочину.
Водитель бочонка, загорелый бородатый мужик в широкополой шляпе, небрежно помахивая оружием, шел к нему:
– Здорово, хозяин! Тусклого солнца!
– И тебе, Макар, тусклого солнца!
– Я думал, ты из города нескоро возвернешься. Э, да ты везешь с собой кого?
Мажуга оглянулся на свой сендер – Йолины глаза блестели в тени, она внимательно прислушивалась к разговору.
– Это по делу, Макар, – сказал он. – Как у нас?
– Порядок, как обычно, хозяин. С утра кто-то пожаловал, да я не разглядел, кто именно, уже в поле отправлялся. Прикатил на сендере. Думаю, от Асташки.
– Ладно, Макар. А ты чего один? Я ж велел, пока банда в округе орудует, чтобы по одному не ездили.
– Говорят, банду прогнали. Да у меня вот что для бродяг есть, – водитель показал самострел. – Бояться мне, что ли?
– Иногда бояться полезней. Слышь, Макар, с завтрашнего одному не ездить. Это новое правило.
– Ну ладно, мне ж веселей, если с напарником, – согласился бородатый.
– Не ладно, а новое правило. И возвращайся засветло, всем спокойней будет.
– Он тебя хозяином назвал, – заговорила Йоля, когда сендер покатил дальше, а Макар побрел через поле к своей бочке. – Это чего?
– Известно, чего. Ферма моя, он при ней кормится. Работник мой.
– Эй, слышь, я на тебя работать не буду. Если ты чего-то такое себе умыслил, лучше сразу забудь. – К девчонке постепенно возвращалось прежнее нахальство. – Я батрачить не стану.
Мажуга вздохнул.
– Чего дышишь?
– А я еще не решил, пущу ли тебя на ферму жить. Ежели ты работать не хочешь, то и жизнь твоя зряшная, мне такие не нужны. Человеку трудиться полагается – это правило.
– Правило? И тому дядьке ты тоже о правилах чегось толковал. У тебя что, вся жизнь по правилам? На каждый плевок правило задумано?
– Я живу по правилам, – признал Мажуга. – И тебе советую.
– Не, не дождешься. Я, наоборот, всю жизнь не по правилам делаю. Так веселей. Слушай, дядька Мажуга, а ты вообще зачем меня на ферму-то везешь? Ну, если я работать не буду? А я ж не буду!