Домик разбившихся грёз - стр. 55

Теперь у меня нет ничего.

Он сменил мне даже долбанное имя. Исключительная ирония. Теперь меня зовут Саша. Александра.

Ему никогда не нравилось имя Алевтина. Думаю, мама знала это. Думаю, знала, что он мерзкий тип, который воспользуется моей бедой, чтобы добиться каких-то своих целей. Мне пока неведомых.

Но он действительно заботится обо мне. Как сейчас, когда снова и снова гладит мою голову, успокаивая.

– Саш, пора приходить в себя, – велит он, и я послушно киваю. – Нам нужно лететь в Лондон, на слушание, пройти медицинскую комиссию. Ты можешь это сделать? Ты поможешь мне, малышка?

Малышка-малышка-малышка.

Эхо чужого голоса вызывает новый приступ боли. Мне не станет легче. Возможно, никогда. Сейчас я в этом уверена. Но меня, как наркомана на новую дозу, тянет вернуться туда, где я была так сильно счастлива.

– Да, папа. Я готова.

Спустя три дня я ступаю на землю в Хитроу, отец крепко держит меня за локоть, потому что боится, что я сломаюсь. В клинике мои ноги подкашиваются, но я заставляю себя не показывать окружающим, как сильно я не в порядке.

Пока отец беседует с врачом, я иду вдоль стенки, сбрасывая маску, прячусь за дверью, ведущей на пожарную лестницу, в спасительной темноте. Я тихо опускаюсь на колени, прямо на пол, чувствую, как всё внутри трещит и ломается, впиваюсь ногтями в кожу, остервенело сдирая до крови.

– Ты что делаешь? А ну вставай!

Меня крепко подхватывают и ставят на ноги. С удивлением смотрю в глаза парня примерно моего возраста.

– С ума сошла? – хмуро кивает он на мои запястья.

– Откуда ты узнал, что я русская?

– Ты же болтаешь без умолку, – усмехается он. – Тебя Аля зовут, да?

– Нет. Не Аля.

Я испуганно вздрагиваю, и парень успокаивающе выставляет руки вперёд.

– Я Саша. – представляется он. – Александр.

Господи! Ну что это за нашествие?

– Я Саша. – заставляю себя сказать и зачем-то добавляю: – Меня машина сбила.

– А у меня старик приболел. Инсульт.

– Ого! Печально.

– Он заслужил.

Парень так беспечно говорит эту фразу, что я невольно отшатываюсь.

– Никто такого не заслуживает.

– А тот, кто тебя сбил? – Саша смотрит на меня и кивает. – Вот видишь. И мой отец тот ещё говнюк. Хочешь сходить со мной на свидание?

– Это ни к чему не приведёт, – моментально предупреждаю я. – Вот вообще. Сразу – нет.

– Ты ещё даже не попробовала, а уже отказываешься, – смеётся он. – Чего тебе терять?

Его проникновенный взгляд скользит по моему телу, ощупывая каждый сантиметр. Я не чувствую ничего. Вообще. Пусто.

– Я не зову тебя замуж. Одно свидание, а там решишь.

Я знаю, что пожалею, но я отчаянно нуждаюсь в том, чтобы почувствовать хоть что-то. Хоть что-нибудь. Даже омерзение будет прогрессирующим шагом вперёд к моему избавлению.

– Хорошо.

19. 19. Аля

Мир не перевернулся, и не наступил конец света. И это продолжалось уже 605 дней «после».

Оказывается, если тщательно держать при себе свои мысли, заперев их на огромный замок, то можно существовать. Как-то двигаться дальше.

– Проснулась? Иди сюда, сладкая.

Мужская рука уверенно притягивает меня к себе, подминая. Я стараюсь, правда. Очень хочу полюбить, потому что уверена, что это решит мои проблемы. Новая любовь исцелит израненное сердце. Вдохнёт в меня жизнь. Так считает мой психолог, но Лив говорит, что это чушь.

Лив говорит, что я прячусь от проблем. Лив говорит, что мне не поможет любовь, потому что у меня она уже есть. Невозможно полюбить, когда у тебя уже есть любовь. Отвратительная, извращённая любовь к счастливым воспоминаниям о человеке, о котором я решила больше никогда не вспоминать.