Домик разбившихся грёз - стр. 58
В своём оцепенении я не сразу понимаю, что он начинает покрывать нежными поцелуями мою шею, а его руки плавно скользят по изгибам моего тела. Приятная истома окутывает меня, заставляя забыть собственное имя. Где-то в отдалении моего разума бьётся навязчивая мысль, и я всеми силами удерживаюсь за неё.
«Не Аля. Не Аля. Не Аля.»
– Что вы делаете? Прекратите немедленно! – я отскакиваю от мужчины, и он непонимающе смотрит на меня.
– Аля, малышка, это же я... – он приближается ко мне.
Неумолимо сокращает расстояние между нами, пока я возвожу барьеры. Заставляю своё разбитое сердце качать кровь, чтобы не рассыпаться перед его ногами на осколки как фарфоровая кукла его матери.
«Не Аля», – проносится тихим эхом.
Сильные мужские руки тянут меня к себе, и больше нет ничего. Не существует. Спустя 613 дней страданий и жалости к себе моя старательно выстроенная заново жизнь летит под откос. И что делаю я? Вместо того, чтобы послать его к чёрту, я делаю крошечный вдох – рецепторы остро реагируют на знакомый запах – и с облегчением принимаю его поцелуй.
Я должна его ненавидеть. Должна! Но как же я скучала! Как же я люблю его! Я поддамся этому искушению всего лишь один маленький разочек. Вспомню, что это значит – быть счастливой. А потом буду напоминать себе каждый день до конца своей жизни о причинах, почему я не должна больше никогда так поступать.
Это он бросил меня. Беременную. Это из-за него я потеряла ребёнка. Он – причина, по которой я, вероятно, никогда не смогу родить. Его вина, что я каждый грёбанный день вынуждена оплакивать своё дитя. Ненавижу! Хоть и люблю только его одного.
– Алекс, нет, – я пытаюсь остановить его. – Мы не можем.
Мужчина сажает меня на край стола, вжимаясь всем телом в моё.
– Алечка, моя невероятная девочка! – бормочет он между поцелуями. – Как же я скучаю по тебе, малышка! Каждый день. Каждый грёбанный день.
Давно забытое чувство желания простреливает во мне, и я льну к нему голодной кошкой, когда его рука скользит под платье. Он гладит меня по чувствительным местам, касается трепетных точек, срывая рваные стоны прямо в свой рот.
– Скучала, – я упускаю момент, когда он рвёт на мне ажурные колготки, чтобы сдвинуть край трусиков и нырнуть пальцами в мой жар. – Чертовски приятно знать, что ты так сильно скучала, малышка.
Я сама прихожу в движение. Насаживаюсь на его пальцы в безумной потребности чувствовать снова и снова. Я жива! Я чувствую столько разных невероятных вещей!
Кладу ладонь в центр его груди, чувствую, как неистово колотится его сердце. Как же мне нравятся эти звуки, эти торопливые ненасытные поцелуи, скольжения пальцев, восхваляющие меня, его запах, в котором я тону, его вкус, который наполняет меня, его глухой голос, которому так хочется верить...
– Как же я скучаю, – шепчет он.
Подносит к губам мою руку, целует каждый пальчик, скользит к запястью и застывает.
Я внимательно смотрю на его лицо. Он выглядит измученным, больным. Его пальцы глубоко во мне, дарят приятное чувство наполненности.
– Аль, что это?
От его резкого тона я трезвею. Морок желания сбрасывается, а горло привычно сжимается от горечи.
– Отпусти, оставь меня, Алекс. – Он только извлекает пальцы и обсасывает их.
Пошло и порочно. Даже не задумываясь. Смакует, как долгожданное угощение, вызывая прилив жара к моим щекам. Словно то, что происходит, в порядке вещей. Словно это нормально – просто приступить к утолению физиологических потребностей сразу же после новой встречи! Какая же я идиотка!