Дом Судьбы - стр. 3
– Вино из Мадейры, – добавляет отец. – У нас в Ост-Индской компании нашелся неучтенный бочонок, отдавали за полцены.
– И слава богу, что нашелся, – вторит тетушка. – Мы не можем вот так взять и покупать мадеру бочонками.
На лице отца мелькает раздражение, и тетя Нелла краснеет, уставившись на завитки коврового орнамента.
– Давайте поднимем тост, – продолжает отец. – За нашу Тею. Пусть она всегда будет в добром здравии…
– Сыта, – подхватывает Корнелия.
– И счастлива, – подсказывает Тея.
– И счастлива, – повторяет тетушка.
Тея глотает вино, что прокатывается горячей дорожкой к желудку и взрывается там теплом, придавая ей смелости.
– Каким он был, – спрашивает она, – день моего рождения?
На ковре тишина, на стуле тишина. Корнелия берет еще один пуфферт и накладывает сверху болтунью.
– Ну? – не отстает Тея. – Вы все там были.
Тетя Нелла переглядывается с отцом Теи.
– Ты же присутствовал при этом, да, папа? Или я пришла в этот мир одна?
– Все мы приходим в этот мир в одиночестве, – говорит ее тетя.
Корнелия закатывает глаза. Отец молчит. Всегда одно и то же.
Тея вздыхает.
– Вы были не рады моему рождению.
Ее семья оживает, все в ужасе поворачиваются к Тее.
– О нет, – возражает Корнелия. – Очень рады! Ты стала настоящим счастьем.
– Я стала концом чего‐то, – говорит Тея.
Тетя Нелла закрывает глаза.
– Ты стала началом, – говорит отец. – Самым лучшим началом на свете. Так, думаю, пришло время подарков.
Тея понимает: она снова потерпела поражение. Теперь проще всего съесть еще одну булочку с маслом и развернуть подарки, которые для нее приготовили. Коробка ее любимого коричного печенья от Корнелии, а от тетушки с отцом – да, они уделяли внимание хотя бы частичке ее души – пара билетов на сегодняшний показ «Тита».
– Места на балконе? – Сердце Теи трепещет. Подарок поистине щедрый. – О, спасибо!
– Не каждый день тебе исполняется восемнадцать, – улыбается отец.
– Мы прекрасно проведем время, – говорит Корнелия. – Ты и я.
Тея смотрит на их сияющие лица. Ясно, они уже решили, кто будет ее сопровождать – все логично, ведь отцу скоро на работу в Ост-Индскую компанию, а тетушке не нравится театр.
– Спасибо, Корнелия, – говорит Тея, и старая няня сжимает ее руку.
«Тит» – жестокая пьеса, таких еще поискать. Тея больше любит романтические истории. Лесные идиллии, островные мечты, где все сперва запутанно, а потом становится на свои места. Тея с тринадцати лет тащила в городской театр или тетю, или Корнелию. Приезжали пораньше, платили за вход и два стювера [3] сверху за стоячие места, не надеясь попасть в бельэтаж, что уж говорить про ложу. Потом ждали, пока зал заполнят еще шестьсот девяносто девять зрителей. Во время побега в комедию или трагедию Тее кажется, будто она наконец на своем месте. Когда ей исполнилось шестнадцать, после долгих просьб и слезных уговоров, несмотря на ярое упорство Корнелии, семья согласилась разрешить Тее время от времени совершать пятиминутную прогулку в театр самостоятельно, при условии, что после она сразу же вернется домой. До знакомства с Вальтером за кулисами полгода назад Тея честно выполняла свою часть договора. Но все меняется. Приходится прибегать к хитрости. Тея преувеличивает длительность постановок, чтобы урвать немного времени с Вальтером. Она даже придумывает названия пьес и дни показов, чтобы найти его за кулисами. Семья ни разу ее не заподозрила. Никто не проверяет, ставит ли театр тот или иной фарс или трагедию. И пусть иногда Тея чувствует вину, их с Вальтером любовь слишком важна. Их ненаписанный роман, разыгранный в черных коридорах Схаубурга, – слова его незыблемы, запечатлены в самом сердце. Тея знает, что никогда от этого не откажется.