Дом слёз - стр. 31

А вот сундук был точно. И младенец, не мёртвый и не живой, был в нём тоже. Первые несколько лет лекари не знали, что с ним делать, потом, после долгих попыток, смогли довести его тело и разум до состояния более или менее взрослого человека. Он был невысок, не особенно приятен лицом, и с живым человеком его можно было спутать разве что в полной темноте, но зато он не бросался на людей, не нуждался в утолении голода ни плотью, ни кровью, ни магией. Имени у него не было, только прозвище – Мертвец.

Иногда его навещала та одноглазая женщина, мастер Игла из магического ордена Тьмы. Поговаривали, что когда-то она была невероятно красива. И даже сейчас отголоски этой редкостной красоты угадывались в исполосованном шрамами лице. В её чертах Мертвец видел отражение своих, как в пыльном и кривом зеркале. Мастер Игла приносила ему собственноручно приготовленные сладости. На каждом печенье Мертвец, благодаря своим обостренным чувствам, видел отпечатки её рук, а на её руках – остатки муки, имбиря и меда. И хотя вся человеческая пища была для него не слаще комка глины, это печенье он ел. Ел и давился под обиженным, злым и раздражённым взглядом своей гостьи.

И в тот день она тоже пришла, как всегда, раздражённая и срывающая свое раздражение на нем. И, как всегда, Мертвец вскочил ей навстречу, роняя на пол гадальные карты – своё новое увлечение. Как всегда, мастер Игла сказала:

– Магистр Рейнхальд приказал навестить тебя.

И он, как всегда, ответил:

– Я рад вас видеть, мастер. Право, не стоило утруждаться, – и не удержался от шпильки: – Я поблагодарю магистра за заботу в следующем письме.

Она прошлась по комнате, оглядывая большое, полупустое помещение – нечто среднее между кабинетом и библиотекой. На стенах акварели – предпоследнее увлечение Мертвеца. Много шкафов с книгами, стол, стулья, узкий диван, пушистый ковёр на полу. И никакой кровати. Мертвецу она была без надобности, а читать он предпочитал, растянувшись на ковре. Мастер Игла раздраженно спросила:

– Твой брат-утешитель сказал, что ты подал документы в университет? Опять?

– А что мне ещё делать, мастер? – ответил Мертвец, с некрасивым удовольствием наблюдая, как она дернулась, услышав это обращение из его уст. – Стоять в углу и покрываться пылью?

Мастер подошла к окну, оперлась руками в перчатках о низкий подоконник.

– Здесь исполняют любые прихоти пациентов, это правда, – сквозь зубы ответила она. – Но большинство из них воевали, получили свои болезни не просто так, пострадали от…

– А я разве не пострадал? – удивился Мертвец. – Если бы не война, я родился бы нормальным.

Мастер не дала ему договорить, со всей силы ударила кулаком по подоконнику, так, что зазвенели стекла.

– Если бы не война, тебя, отродье, и вовсе бы не существовало, – она сорвалась на крик, и в крике этом были слышны злые слёзы.

В дверь тут же постучали.

– Войдите, – пригласил Мертвец.

На пороге стоял брат-утешитель, приставленный к Мертвецу, и растерянно улыбался. Он был молод и ревностно относился к своим обязанностям – утешал и развлекал Мертвеца и двух других своих подопечных, как мог.

– Мы не ругаемся, – уверил его Мертвец. – А если и так, я не сахарный – не растаю.

Брат-утешитель продолжал топтаться на пороге.

– Госпожа… мастер… – наконец промямлил он. – Можно вас на два слова?