Должники - стр. 36

– Прости.

– То-то же. И, кстати, прекрати, наконец, называть меня тетей. Я своих не рожала, потому что ты у меня за дочку была, есть и будешь всегда. Замуж, между прочим, не вышла по той же причине, все боялась, «дядя» будет не так хорош, – язвительно подчеркнула она возможный родственный статус. – Помнишь Леонтия Семеныча?

– Нет.

– Ну, он тебе еще нитки цветные таскал, мулине для вышивки, забыла?

Племянница вспомнила долговязого рыжего дядьку с передним золотым зубом. Этот зуб пятилетнюю Тонечку особенно привлекал, потому что соседская Наташка согласилась дать за него бумажную куколку. Увы, зуб не выпадал, какие бы твердые ириски ни подсовывала гостю маленькая хозяйка, и желанный обмен не состоялся.

– Рыжий?

– Ну.

– А ты, что, собиралась за него замуж?

– Тю! – фыркнула тетка. – Я с ним даже не целовалась, в кино несколько раз сходили – и вся любовь. Он же не мужик – пустое место. Однажды на ноябрьские снег выпал и тут же, естественно, растаял, так ты бы видела, как он эти лужи обходил, – она вдруг вскочила с дивана, вышла на середину комнаты, нахмурила лоб, вытянула по-гусиному шею и, подтянув вверх воображаемую штанину, потрусила на цыпочках от серванта к закрытой двери, за которой спал Илюшка. Это выглядело так комично и нелепо, что Тоня, не выдержав, расхохоталась. Тетка плюхнулась рядом на стул. – Я с ним как-то весной случайно в универмаге нашем столкнулась. О, – говорю, – привет! Ты что здесь делаешь в рабочее время? А он мне важно так: тружусь тут. – Серьезно? – спрашиваю. – Кем же? – Заведующим, – отвечает. И приглашает в свой кабинет, дескать, глянь, дура, какого мужика упустила, жила бы сейчас, как королева.

– А ты?

– Что я?

– Пошла?

– Да на кой лях он мне сдался? Я, конечно, и сама уже ягодка залежалая, но он, вообще, никуда не годится: жирный, лысый и изо рта воняет. Нет уж, я лучше в очередях за колготками буду давиться, чем быть при таком «короле», – тетя Роза, которая раньше всегда отличалась сдержанностью, даже строгостью, все больше удивляла племянницу. Она вела себя, как легкомысленная девчонка, уверенная в своем обаянии и довольная отсутствием старших.

– Теть Роз, – осенило вдруг Тоню, – ты влюбилась?

– Послушай, Антонина, давай договоримся: не зови меня больше этим дурацким «теть». Тети на базаре пирожками торгуют, а я для тебя – самый преданный друг и единственная родня, очень любящая, между прочим.

– Точно влюбилась!

– У нас в роду, вроде, цыганок не было. В кого ты такая?

– Наверно, в тебя, милая моя Розочка.

– А что, очень заметно? – выдала себя наивным вопросом тетка.

– А что, – поддразнила племянница, – не смотришься в зеркало?

– Ладно, об этом после, не обо мне сейчас речь. Сама-то что собираешься делать?

– Ждать Сашу.

– Ждать да догонять – хуже нет. Это даже ребенку известно. Надо чем-то заняться.

– Без прописки кто ж меня возьмет на работу?

– Значит, будем решать проблему прописки. У меня паспортистка знакомая, попробуем через нее хотя бы временную сделать. Ты родилась в этом городе, жила. Муж – военный летчик, в Афганистане служит, почти герой – должны разрешить. А заартачатся – на лапу дадим. Завтра пойдем в магазин, приемник купим. У меня только радио да телевизор.

– Зачем?

– Голоса вражьи слушать. Их, правда, глушат безбожно, но если повезет, можно кое-что поймать. Знаешь, на каких самолетах твой Аренов летает?