Долгая дорога домой - стр. 39

– Окстись.

– Вот тебе истинный крест, – сотник широко перекрестился, повернувшись на образа

– Тогда...

– Тогда, – сотник не дал договорить, – с умом надо все делать! Ты думаешь, там тебя не ждут, друже? Ждут, и еще как ... Там волкодавы. Они знают, что ты мстить пойдешь. А надо... бить по больному, там, где они не ждут. Давай зови сюда свое войско. Гутарить все вместе будем.

Войско и в самом деле производило впечатление. Более чем.

Сотник посмотрел на сербов. Цыкнул зубом.

– Божедар – на баз зараз выйдем. Погутарим.

Вышли. Уже стемнело... да только в редком доме сербского поселения горели окна. Темно было в сербском селе.

Серб вопросительно смотрел на сотника.

– Ты – в уме? – начал Велехов.

– А что?

– Ты кого подбиваешь туда идти? То ж дети!

– Да они ходили, кто и не по разу! – мгновенно завелся Божедар.

– Им сколько лет? – перебил сотник.

– Жельо пятнадцать уже, Мартину...

– Вот пусть и сидят Жельо с Мартином – дома. Там не детский сад. Там нейтралка, а за ней – лес. Там, где ты – зверь, а есть и охотники.

– Так не раз же... – не отступал Божедар.

– То вы со взрослыми ходили. А не одни. Разница есть. Я грех на душу брать не собираюсь, пусть дома сидят. Четники, блин!

– Сами пойдем!

– Схватим – выпорем, – припечатал сотник, – вот те крест, схватим и выпорем. Я за другое. Ты знаешь кого... там, кто бы оружие в руках держал?

– Знаю, – смутился Божедар, – ты к чему говоришь, пан казак?

– Да к тому. Мне там люди нужны, понимаешь – люди!

– Найдутся люди!

– А точно? Смотри... там не до шуток будет. Ваших – сдал кто-то. ХауптКундшафтШтелле – знаешь, что такое?

– Знаю... – помрачнел Божедар, – добраться бы.

– Не загадывай. Кубыть и доберешься. Завтра утром скажешь – едем или нет. Только надежные люди нужны... хотя и сами проверим.

– Будут люди. Им только оружие нужно – все возьмутся.

– За всех никогда не говори. Говори – за себя. А оружие найдется, сам знаешь. И немало...

А вот графу Ежи Комаровскому – повезло. Он и сам не знал, как, но повезло. Потом, правда, узнает – и проклянет все на свете, оставшись совершенно один в этом мире.

Как ни странно, он исчез с горизонта на два дня по одной простой причине – он искал Елену. Не найдя ее ни в одном из клубов и злачных мест Варшавы, Ежи решил ждать ее у дома, рассудив, что рано или поздно она там появится. Припарковав машину на стоянке, он молча, терпеливо ждал, час за часом. Дважды он выходил, чтобы купить немного еды и сделать другие дела, какие возможны. И лишь рано утром тридцатого он проснулся, посмотрел в зеркальце заднего вида, увидел себя – грязного, заросшего неопрятной щетиной, всклокоченного – и понял, что так нельзя.

Ближайшим местом, где можно было привести себя в порядок и где бы его пустили – было здание штаба округа, там был, по крайней мере, рукомойник и «дежурная» бритва, потому как офицеры из странствий возвращались в самом разном виде, а устав требовал от них пребывать в виде опрятном. И если на удаленном полигоне на это внимание не особо обращают, то в здании штаба округа извольте соответствовать.

Машину он припарковал недалеко от здания штаба, благо по раннему утру места для парковки были. Металлодетектор среагировал на наган в кармане, но у него в удостоверении написано «с правом ношения оружия», и потому внимания на наган не обратили. Только принюхались – нахождение офицера в людных местах в нетрезвом состоянии и при оружии считалось проступком и влекло за собой взыскание. Но спиртным от графа Ежи не пахло, пахло много чем другим – и пахло омерзительно.