Долг. Плати собой - стр. 35

Сашка натянуто смеется и театрально угрожает.

— Не смей. Сама же потом от своих студентов не убежишь.

Минута молчания.

— Поправляйся скорее.

— Обязательно, Арин. Навестишь еще раз?

— Только если со всем универом.

Я выхожу из палаты, киваю Павлу и тащусь к выходу. Свежий воздух бьет по щекам, взгляд поволокой затягивает, а я наконец даю себе волю.

Выпускаю слезы облегчения, нещадно тру глаза, чтобы хоть что-то разглядеть, и уже на автопилоте ловлю такси.

Нутром понимаю, что до дома Эмиля не дойду. Просто надеюсь, что он еще не успел проснуться и не заметил моего отсутствия.

Когда водитель меня криком в себя приводит, я на улицу вываливаюсь, попадаю под пронизывающий дождь, больше на осколки стекла похожий, и замираю. Черные точки перед глазами идти мешают.

Внезапно в лицо луч света бьет, и я невольно ладонью прикрываюсь. Фары от автомобиля прямо на меня направлены.

Наверное, надо в сторонку отойти. Проехать не даю. Мешаю, но ноги не слушаются.

Из транса меня чей-то голос выводит. Мужской, красивый, хриплый и до жути испугом наполненный.

Себе под нос хмыкаю. Ну точно не Тарханов. Он бы с криков и угроз начал.

Мокрые волосы ко лбу липнут, голова тяжелеет, а веки сами собой закрываются. Чувство падения дух из легких вышибает, инстинктивно напрягаюсь, но боли нет.

Кажется, еще никогда трава не пахла так вкусно. Я совсем рехнулась, раз во влажном воздухе мне мерещится мята, смешанная с едва различимым ароматом мужского парфюма.

Хотя…какая разница? Мне слишком спокойно, чтобы думать об этом. Спасительная нега накрывает сознание пушистым одеялом, и я отключаюсь.

14. Глава 14

Эмиль

Литрами дерьмовый кофе в себя вливаю. Без остановки на стеклянную прорезь смотрю. Думаю, может, новости появятся, но врач молчит. Как залетел в палату и выпроводил меня, больше ни звука не произнес.

Это наказание, да? Арина-то поизвращеннее меня будет. Лежит себе в отключке, чертову статую изображает, а меня от погрома в больнице лишь чудо удерживает.

Дрянная девчонка. Если бы знал, за руки и за ноги к кровати бы приколотил. Дверь захлопнул и собак бы приставил. Не понимаю я такое хобби. Хочет в могилу себя свести — так ради бога. Я бы ей даже помог, лишь бы попросила.

Себя калечит, фигней страдает, бежит как от огня, а потом обратно возвращается. Еще с улыбкой какой-то больной падала, словно только об землю шмякнуться и мечтала. Спрашивается, и кто из нас безумный?

Я чуть не поседел, когда ее увидел. Мокрая, взъерошенная, с глазами красными, без зонта. Волосы распушились, кудри лицо закрыли. Не человек, а скелет ходячий. Почти в последний момент подхватил, едва успел её поймать — горяченная. Меня как кипятком ошпарило. Внутри что-то перемкнуло и с громким нажимом лопнуло.

Видимо, терпение на финише. С её выходками скоро оба глаза задергаются.

Жизнь испортить Арина и сама умеет. Прям профессионализмом за версту несет. Думает, я лежачих не бью?

Так это она зря. Муками совести я не страдаю, а от подобного мракобесия еще быстрее из себя выхожу. И спичка догореть не успевает.

В кармане телефон визжит.

— Слушаю.

— Эмиль Демидович, я выяснил, куда она ездила.

По щелчку пальцев кровь в жилах стынет.

— И куда же?

Давай. Скажи мне то, от чего я не озверею.

— В больницу. Это в трех кварталах от вашего местоположения.