Доктор Торн - стр. 51
– Готова все объяснить, дядюшка.
Вместо того чтобы посмотреть ему в лицо, Мэри опустила глаза и принялась изучать траву.
– Ну же, Минни, в чем дело? – Доктор крепко сжал обе ее ладони.
– Считаю, что мисс Грешем не должна выходить замуж за мистера Моффата. Дело в том, что он низкого происхождения. Когда имеешь собственное мнение на сей счет, неизбежно применяешь его к окружающим. Так вот, подумав об Августе, потом я, естественно, задумалась о себе. На месте мисс Грешем я не вышла бы за мистера Моффата, будь он даже осыпан золотом с головы до ног. Какое место в обществе занимает мисс Грешем, я знаю, но хотела бы узнать, какое место отведено мне.
Когда Мэри заговорила, они стояли, но, когда замолчала, доктор продолжил путь, и племянница последовала его примеру. Он шел медленно, молча, давая возможность ей высказаться.
– Девушка незнатного рода должна выходить замуж за того, кто занимает более высокое положение в обществе, чтобы не унижать его.
– Ничего подобного, – поспешил возразить доктор. – Логика страдает. Мужчина поднимает женщину до собственного уровня, в то время как женщина обязана принять положение супруга.
Они некоторое время шли молча, но Мэри твердо решила добраться до цели, поэтому перестала бродить вокруг да около, а прямо спросила:
– Ведь Торны – семья не хуже Грешемов, верно?
– С точки зрения объективной генеалогии, дорогая, так и есть, но сейчас Грешемы занимают в графстве значительно более высокое положение, чем Торны.
– Но обе семьи принадлежат к одному классу, ведь так?
– Да, конечно. Уилфред Торн из Уллаторна и наш друг сквайр стоят на одной ступеньке лестницы тщеславия.
– Значит, и мы с Августой Грешем также принадлежим к одному классу?
– Право, Минни, вряд ли тебе удастся заставить меня, сельского доктора, похвастаться равенством со сквайром.
– Ты увиливаешь от ответа. Наверняка понимаешь, что я имею в виду. Имею ли я право называть Торнов из Уллаторна родственниками?
– Мэри, Мэри, Мэри! – воскликнул доктор после минутного молчания. – Будь добра, избавь меня от таких сложных разговоров!
– Не могу тебе этого обещать.
– Лучше бы ты все-таки смогла!
– Все, дядюшка, ты дал ответ: больше не стану терзать тебя расспросами. Дорогой, милый, любимый! Теперь мне нужно любить тебя еще больше, и стала бы любить, если бы это было возможно. Кем бы я была без тебя? Что бы делала на свете?
Девушка бросилась доктору на грудь, обхватила руками за шею и принялась целовать в лоб, щеки, губы.
В тот вечер больше они эту тему не затрагивали. Мэри не задавала вопросов, а доктор не спешил делиться познаниями. Если бы осмелилась, девушка спросила бы о своей матери, но из страха услышать что-нибудь ужасное не спросила. О том, что ее отец – брат доктора, Мэри уже знала. Как ни мало доводилось ей слышать о родственниках, как ни редко доктор заговаривал в ее присутствии на опасную тему, девушка твердо запомнила, что она – дочь Генри Торна, младшего сына старого пребендария, об этом узнала случайно, но никто и никогда и словом не обмолвился о матери, даже доктор. Вспоминая юность, говорил он только о брате, их родителях. Мэри не обрадовало известие, что она не считается родственницей Торнов из Уллаторна, во всяком случае, с общепринятой точки зрения, да и любимого дядюшку может считать таковым только с его особого милостивого позволения.