Доказательство любви - стр. 36
– Ну да, – мрачно проскрипел маг и нехотя признался: – Сначала я ее забрал. Хотел немножко научить покорности… для твоего же блага, учти! Ты ведь из-за нее все дела забросил, новые заклинания не учишь, о самосовершенствовании не думаешь!
– О-о-о… – горько простонал Тодгер. – Да какое, к демонам, самосовершенство! А кто, кстати, разрешил Летуане брать ученицу? Ведь она же всегда говорила, что терпеть не может учеников!
– Был у нее указ, давно валялся, я думал, уже потеряла. За особые заслуги от директора академии полученный. Вот его она и активировала. И теперь я не имею никакого права вмешиваться в ее дела. Как ты знаешь, маг или алхимик, которому дозволено взять ученика, обладает полной свободой в выборе методов и неприкосновенностью на все время обучения.
– Что? – Несколько мгновений Тодгер ошеломленно смотрел на мрачно кривящего красивые губы учителя, все сильнее постигая степень свалившегося на него несчастья.
А затем разразился гневной тирадой, в которой не было ничего вразумительного, одни образные выражения. Королевские егеря отдали бы месячное жалованье за каждое, чтобы иметь возможность повторять их по утром командиру у колодца. Тот определенно проникся бы. А вот Изрельс слушал, презрительно ухмыляясь и держа наготове сложенные щепотью пальцы, чтобы немедленно усыпить ученика, если тот попытается выпутаться из «недвижимости».
Однако тот не попытался. Он вдруг смолк, задумчиво оглядел учителя, кухню и едко улыбнулся. Потом хихикнул, раз, другой, а через пяток секунд хохотал так, словно попал в академию на урок первокурсников, когда те пробуют впервые самолично сваренное зелье иллюзии. Через минуту с него спала «недвижимость». Как всем известно, в каждом темном заклинании заложено противодействие, и смех был именно тем ключиком, какой чаще всего использовал Изрельс. Истинный смех, разумеется, и вот это взбесило магистра сильнее всего. Даже тупица не мог бы не понять, что лучший ученик так заливисто хохочет сейчас именно над бывшим учителем, а темный маг тупицей вовсе не был.
Потому и не сумел стерпеть, хотя еще минуту назад был уверен в своей способности держать чувства под контролем! Но теперь просто взорвался фонтаном выражений, за какие егеря не раздумывая отвалили бы по три жалованья, а затем попытался набросить на ученика усиленную связку сразу из трех заклинаний – недвижимости, покорности и молчания, совершенно выпустив в горячке из виду, что сам же когда-то учил Тодгера ставить против нее щиты. Тот и ее кастовал, причем с легкостью и изяществом, за какие несколько лет назад учитель, несомненно, поставил бы ему четверку. Пятерку он никогда не ставил ни одному из учеников, объяснив однажды Тоду под благодушное настроение, что и сам не знает всего на пять.
Щитом ученик не ограничился, он закрыл себя еще и сферой непроницаемости, мгновением раньше бросив в дальнюю стену горсть выхваченных из кармана шариков хаоса. Изрельс рассмотрел этот жест и даже успел послать вслед подлым снарядам «сжигание», но в том-то и была их особенность – эти шары никогда не летели туда, куда должны были по законам обычной физики. Едва соприкоснувшись с какой-либо поверхностью, шарики отскакивали в самом непредсказуемом направлении, одновременно увеличиваясь в размерах, так действовала на них сила удара.