Дочь врага - стр. 5
— Примут обратно? — я пытаюсь поймать смысл, который от меня ускользает. — Но мне не надо, чтобы меня куда-то принимали. А тебе зачем? Чтобы те, кто сейчас от тебя воротит нос, снова тебе кланялись и улыбались?
— Замолчи, — ее голос становится жестче. — Ты ничего не понимаешь. Твой отец нас подставил. Меня, тебя, твоих братьев. Он не имел права поступать так неосмотрительно. Сальваторе обязан был подумать, что с нами будет в случае его неудачи и отправить нас куда-нибудь в безопасное место...
Округляю глаза.
— Мама, что ты такое говоришь! Папа предал дона, нарушил клятву, а ты говоришь, что он повел себя неосмотрительно?
— Не цепляйся к словам, Вивиана, — у мамы бегают глаза, но она быстро берет себя в руки. — Ты — дочь предателя. Дон Ди Стефано проявил милость. Он мог уничтожить нас. Теперь ему нужна наша помощь. А ты хочешь перечеркнуть все, что он для нас сделал? Ты подумала, что станет с Вито и Лукой?
— Это называется милость? Муж овощ, пускающий слюни? И наверняка импотент? Святая Розалия! Да я сейчас же пойду к дону и скажу, что отказываюсь выходить за Риццо.
— Замолчи, дерзкая! Как ты смеешь? — взвизгивает мама. — Еще и имя святой бесчестишь! Никуда ты не пойдешь, я уже дала согласие дону Феликсу. Лучше смирись и готовься к свадьбе. Не ты первая, не ты последняя. В наших кругах мало кто женится по любви. А ты должна благодарить небо за то, что получишь.
— Что я получу? — делаю шаг по направлению к ней. — Тюрьму? Клетку? Ты не можешь мною распоряжаться. Я не товар, мама. И не твоя собственность. И уж если на то пошло, это вы с отцом должны были думать о Вито с Лукой, а не я!
Она встает. Медленно. Смотрит на меня сверху вниз, как на маленькую.
— Ты выполняешь долг семьи. И точка. — Говорит сухо, будто выносит приговор.
— А если я откажусь? — спрашиваю, глядя исподлобья.
— Не откажешься, — мама усмехается самодовольно. — Тебе некуда деваться, Вивиана. Сбежать ты не можешь, люди дона найдут тебя где угодно. Твой паспорт у синьора Ди Стефано, я отнесла ему все твои документы. Так что ты прекратишь свой глупый протест, завтра дашь свое согласие и станешь женой Фальцоне.
— Ты понимаешь, что этим ты меня убиваешь? — шепчу чуть слышно.
— Я мать, — гордо отвечает она. — Я делаю все, чтобы восстановить доброе имя Моретти. И ты должна быть благодарна.
— Благодарна? — у меня срывается голос. На глаза набегают злые слезы. — За то, что ты меня продала?
Мама подходит ближе, ее глаза сверкают. Она наклоняется так, что кажется мне грозной скалой, нависающей сверху.
— Я спасаю нашу семью. И своих детей. Ты потом скажешь мне «спасибо», когда станешь донной влиятельного клана!
Смотрю на нее. Бесполезно. Это все бесполезно, она меня не услышит.
— Я тебя поняла, — выдыхаю. Разворачиваюсь, ухожу.
В коридоре натыкаюсь на горничную. Она останавливается и когда я прохожу мимо, поспешно опускает глаза. Точно подслушивала. Это значит, что завтра уже разнесется по всему Палермо, что Вивиана Моретти назвала Риццо овощем и импотентом.
Не скажу, что меня это сильно беспокоит, потому что я сделаю все, чтобы этой свадьбы не было.
Все, что угодно.
***
Бреду по улицам, куда глаза глядят. Ноги сами куда-то несут.
Город шумит, машины проносятся мимо, а для меня все как в тумане. Только в голове звучат слова, звучат и не умолкают.