Дочь моего друга - стр. 28
Не отрываюсь от ее рта, она отвечает, мы сплетаемся языками в бешеном ритме. Подхватываю девчонку под бедра, поднимаю выше, кусаю за губу.
— Послушай, моя охуенная, пиздец как тебя хочу. Я голодный, ебать буду всю ночь, так что готовься. Если не согласна, тут мне быстро отсосешь и свалишь. Просто так уже не уйдешь, извини. Довела. Если согласна, кивни.
Она не сводит с меня манящего, гипнотического взгляда и выворачивающе медленно кивает. Вдавливаюсь каменным стояком в горячую истекающую соками ложбинку, трусь пахом, и мы вместе стонем.
Меня еще сильнее заводит. Рывком поднимаю повыше и сажаю на мраморный пьедестал. На нас слишком много одежды, но это легко исправить. Легче, чем достать из ящика презервативы.
Одним движением стаскиваю с нее мокрое платье, бросаю на пол. Следующей в угол летит моя рубашка. Штаны стягиваю вместе с боксерами, одновременно зубами вскрывая фольгированную упаковку.
Ира упирается ладонями в мою грудь и смотрит, как я раскатываю латекс. Мне кажется, в ее глазах мелькает шок, списываю это на свой счет. Вполне возможно, такой размер она видит впервые. Надо поосторожнее, кто знает, что за недомерок ее трахал до меня.
От того что в ней до меня кто-то был, неприятно царапает, и это удивляет. Обычно мне поебать. Лучше выбросить из головы всякую дичь.
Отодвигаю кружевную полоску, головкой размазываю смазку по входу. Ира стонет, выгнувшись и раздвинув ноги.
— Шире разведи, — приказываю и размашисто толкаюсь бедрами. — Ауч...
Не сдерживаюсь, шиплю. Ира стонет слишком громко, протяжно. Блядь, я же собирался сдерживаться... Ладно, не в этой жизни.
Я все равно уже в ней. Полностью.
Рывком и на всю длину.
Больше не двигаюсь, даю к себе привыкнуть, наклоняюсь и облизываю соски. Свожу груди вместе, облизываю сразу оба. Ира вскрикивает, извивается. Пятками по моим бедрам возит.
Нереально же, блядь. Нереально.
Просто охуенно.
Она такая тугая и тесная, как будто на член перчатку натянули. На два размера меньше.
Стеночки у нее шелковые, сжимаются изнутри, ласкают. Закрываю глаза и начинаю трахать, громко стону от дикого, запредельного наслаждения.
Пальцами сдавливаю скулы, распухшие покрасневшие губы приоткрываются, толкаюсь языком. Пальцем на нижнюю губу давлю, языком вверху трахаю, членом снизу вбиваюсь.
В ушах гул нарастает, будто самолет реактивный взлетает. Несет к оргазму такому же запредельному как и этот секс.
— Пиздец, как хорошо, — стону ей в губы и вколачиваюсь. Вколачиваюсь. Вколачиваюсь. Между ее ягодицами и пьедесталом руки просовываю, сдавливаю мягкую плоть.
И толкаюсь. Толкаюсь. Толкаюсь.
Блядь, как же охуенно.
Она откидывается назад, языком тереблю соски. Кусаю, посасываю. Она всхлипывает, вздрагивает, но голову не поворачивает.
— Сюда иди, — цепляю за подбородок, разворачиваю к себе. Вкладываю большой палец в рот, чувствую еще влагу.
Это хорошо, то что нужно. Я уже подлетаю к финишу. Ртом опять в нее впиваюсь, а сам опускаю вниз мокрый от слюны и смазки палец. Нахожу твердую горошину клитора и когда касаюсь его пальцем, Ира кричит, выгибается, царапает спину. Ее стенки активно пульсируют и сжимаются.
Оргазм накатывает как цунами. Я кричу, несколько раз вколачиваюсь до упора и презерватив наполняется горячей спермой.
Мы оба потные, мокрые. Вытираю Ире ладонью лоб и только сейчас замечаю что щеки подозрительно блестят, и что это не пот.