Дочь моего друга - стр. 13

— Не ты, значит не ты. Уверена, что не хочешь написать заявление в полицию? — говорит он резким голосом, и я глухо стону, обеими руками уперевшись в держатель для умывальника. — Может, передумаешь?

Яростно мотаю головой, но не оборачиваюсь. Представляю, на кого я сейчас похожа.

— Успокойся, — передо мной материализуется полотенце, — чего ты так реагируешь?

Долго тру лицо полотенцем. Не потому что надо, а потому что не могу себя заставить посмотреть на Демида. Но в конце концов отнимаю полотенце от лица.

— Я пришла на вечеринку, здесь все из нашего универа были, студенты. Одной девочке стало плохо, Рите. Я помогла ей умыться и привести себя в порядок. Это вы ее слышали в туалете, а не меня.

— Ладно, — соглашается Демид, — я же сказал. Не тебя, так не тебя, что ты так завелась?

Пожимаю плечами.

Я понятия не имею, что делать дальше. Тереблю полотенце, собираюсь с духом, поднимаю на Демида глаза. И словно с головой ныряю в глубокий омут.

— Вы не знаете, из отеля можно выйти незаметно? Не через ресепшн. Сами понимаете, мне не хотелось бы...

— Снимай с себя эту тряпку, — показывает Демид на мое платье. — Примешь ванну, сколько нужно, столько в ней и сиди. Можешь сделать пену, но я бы лучше рекомендовал вот эти травяные настои. В общем, разберешься. Если что, стучи.

И выходит из ванной комнаты, оставляя меня в одиночестве.

***

Пользуюсь гостеприимством хозяина номера и лежу в ванной наверное больше часа. Вода расслабляет, приводит в чувство. Постепенно пропадает ощущение, что я вся в грязи. Налипшей, засохшей, дурно пахнущей.

Мысли тоже постепенно приходят в почти нормальное состояние. И чем больше я думаю, тем больше убеждаюсь, как правильно поступила, что отказалась вызывать полицию.

Я верю тому, что сказал Руслан, и если папа финансирует предвыборную программу Исмаилова, скандал с его сыном не нужен им обоим.

Вот только Демиду ничего об этом знать не следует. И чья я дочь, по возможности, тоже.

Нахожу глазами сумку и радуюсь, что забрала ее с собой в ванную комнату. Демиду достаточно было в ней порыться, чтобы понять, кто перед ним. И если он не знаком с моим отцом, вычислить, кто он, для такого как Демид труда не составит.

Значит надо притвориться, что я это не я. Бортников назвал Демида ликвидатором. Что же Демид ответил? Напрягаю память, даже глаза закрываю, вцепившись в бортики ванной.

«Я не киллер. Я ликвидирую предприятия». Вот что он сказал.

Я знаю, что это означает. Демид поскромничал, он киллер, только экономический. Я совсем недавно слышала в разговоре отца это слово. Ликвидатор. Он обсуждал с кем-то по телефону, что нужно «убить одну зарвавшуюся контору».

Открываю глаза и смотрю в белоснежный потолок. Кого я обманываю? Я не хочу, чтобы Демид знал, чья я дочь не потому, что ему что-то угрожает. А потому, что мне дико, невыносимо, жгуче стыдно перед Демидом за реакцию отца.

Не хочу, чтобы он знал, насколько я для него не на первом месте. Конечно, убедительно солгать Демиду будет нелегко. Уверена, что он уже срисовал логотипы на платье, сумке и туфлях.

Поднимаюсь из воды и тянусь за полотенцем.

Думай, Арина, думай. Все должна выглядеть правдоподобно.

И пока вытираюсь и натягиваю свое «помоечное» платье, в голове уже складывается нужный план. Надеюсь, когда-нибудь Демид перестанет сердиться.