Дочь моего друга - стр. 10
Подхожу к двери соседнего номера. И когда громко стучу, внутри устанавливается звенящая тишина.
***
Не знаю, под чем этот недомерок, который открыл мне дверь, но парень явно закинулся чем-то оригинальным и нестандартным. И пока он стирает свои сопли со стенки, ногой открываю дверь и одновременно выбрасываю вперед руку с пистолетом.
От увиденной картины кровь вскипает и ударяет в голову, вторая рука сама собой сжимается в кулак.
Я на дух не переношу насилие. В любой форме. В работе по максимуму стараюсь обходиться альтернативными методами. Человека с легкостью можно уничтожить, не касаясь его и пальцем, и к тому же находясь за тысячи километров.
Но здесь меня конкретно накрывает. Потому что передо мной совсем девчонка.
А с девочками так нельзя. Даже если она проститутка, даже если она блядь по призванию.
Просто нельзя.
Эта не проститутка, по ней сразу видно.
Что она вообще здесь делала? Как так попала?
Лежит на кровати неестественно бледная, над верхней губой запеклась кровь. Или носом шла или ударили. Нижняя губа тоже подпухшая, из небольшой ранки сочится сукровица.
Глаза то ли от страха, то ли от шока широко распахнуты и кажутся слишком большими для такого худенького личика, которое все залито слезами.
Подол платья задран, ноги широко разведены по краям дивана, их за щиколотки прижимают к кровати два уебка. Рядом мнется третий с лентой презервативов в руках.
Подготовились, суки.
Еще один держит ее голову, захватив локтем за подбородок, и я с трудом преодолеваю соблазн разрядить им в бошки всю обойму. Каждому по очереди.
— Отпустили девочку, — командую негромко, взмахивая пистолетом.
Они с такой готовностью выполняют команду, что при других обстоятельствах я бы даже поржал. Но сейчас мне не смешно.
Девчонка поднимается на локтях, взгляд совсем дикий, блуждающий. Они и ее успели напичкать какой-то дрянью?
Одергивает подол, натягивает на плечи содранное до пояса платье. Движения не резкие, но и не заторможенные. Скорее от того, что конечности затекли, а не от наркоты. Ну хоть так.
Девчонка смотрит недоверчиво, исподлобья. Подтягивает колени под себя и накрывает подолом. Отводит глаза.
Думает, меня завел вид разведенных ног и сдвинутых в сторону трусов? Да, ножки у нее стройные, это я заметил. Все. Больше ничего.
Единственное желание, которое я сейчас ощущаю — вывезти куда-нибудь в посадку всех пятерых и закопать. Оставить снаружи головы, чтобы их бродячие собаки обссыкали.
Можно чтобы и объедали.
Я законченный циник, и я убежден, что если в таком возрасте человек уебок, его уже ничто не исправит. Этим, хоть они и размахивают презервативами, максимум восемнадцать-девятнадцать. Сынок Исмаилова разве что постарше будет. Но это не мешает ему скулить возле двери под стенкой.
Надеюсь, все четверо успели обосраться от вида направленного на них оружия. Значит можно заходить на второй круг.
— Пятеро на одну девочку, да? — цежу сквозь зубы. — Вам ссыкунам что, никто просто так не дает? Даже за деньги? Или от наркоты уже не стоит?
Один из ублюдков, который держал девчонку за ногу, недовольно кривит рот.
— Слышь, а ты кто вообще?
Почесываю висок дулом пистолета. Разглядываю потолок. Подхожу ближе.
— Буддист, прикинь? Верю в реинкарнацию и перерождение душ. Считаю тебя безнадежным, так что прощай, надеюсь, в следующей жизни ты будешь свиньей, — вскидываю пистолет, упираюсь дулом ему в лоб и стреляю.