Дочь лорда-10. Дева-Смерть - стр. 6
Тем не менее, со стороны обмен кардиналами посмешит любого. Тем более, на звание «почтенного» не годен ни один. Хотя бы годами.
Да и прощаться со ставшими почти родными людьми – нелегко. Будто, вернувшись на бывшую родину, Иннокентий предал уже вторично. Сначала – вверенную ему Квирину, теперь – еще и Анри Тенмара. Даже если тот его и разубеждает в первых рядах.
- Как раз верный друг в Мидантии для нас точно лишним не будет, - усмехнулся эвитанец. – Всё же Октавиан Барс – нам точно не друг, а временный союзник.
Про юного Евгения тема даже не поднимается. Который император.
С ним Иннокентий еще сам до конца не разобрался. Хоть и урожденный мидантиец.
Сначала нужно наедине переговорить с Октавианом. Откровенно.
Сразу после разговора с Гизелой.
- Время течет, и ничто не остается неизменным. Октавиан – очень порядочен и честен… для политика и особенно для мидантийца. Но вы – даже для эвитанца и офицера. Поэтому вам трудно понять друг друга.
- Проще, чем с Бертольдом Ревинтером или даже с Всеславом Словеонским, хоть они и эвитанцы.
- Судя по всему, вашему Ревинтеру стоило бы родиться у нас. Князя и маршала Всеслава, увы, знаю, не настолько хорошо, чтобы утверждать уверенно. Кстати, этот юный офицер, Алан Эдингем, как раз из ревинтеровского окружения. Это вас не смутит?
- Если уж мои люди когда-то приняли самого Роджера Ревинтера, то простой офицер из его окружения как-нибудь общий язык с ними найдет.
- Пока нашел только с юным Марком Юлием Лаэроном. Общались всего пару часов, но уже успели узнать, что оба дружили с Роджером Ревинтером. Алан Эдингем уже обещал передать ему привет и пожелания здоровья, если сумеет сам вернуться на родину.
- Да, но только Марк-то как раз остается в Мидантии. – Анри протягивает простую походную флягу. Как своему. Как солдату. - Присмотрите за ним, Ваше Высокопреосвященство. И за остальными. Уж насколько сумеете.
- Присмотрю, насколько смогу, - Иннокентий не отказался отхлебнуть. - И за Марком, и за его семьей. И даже за скороспелым герцогом Алексисом с его прекрасной супругой. А для его кузины Валерии у Его Величества, возможно, хорошие новости. Ее семья нашлась – среди первых беженцев. Теперь наперебой заявляют близкое родство с нашим юным герцогом. Все живы, даже мачеха. Просится ни много, ни мало - в придворные дамы.
- Мачеху не пришибла бы девочка сама. Впрочем, с кузеном-герцогом она не пропадет. Мальчишка неплохой.
- Глядишь, императрица юную Валерию и впрямь примет в придворные дамы. А вот мачеху – вряд ли. Но, возможно, ей откроет объятия какой-нибудь гостеприимный монастырь.
Уж об этом-то и Иннокентий позаботится. Насколько сумеет. И о Валерии, и о ее мачехе. По-разному.
Они говорят об отдельных людях, а надо бы – о политике. О будущих планах.
Но что Мидантия гарантирует ненападение на свободный Аравинт, уже подписал договор Его Величество. С Его Высокопреосвященством – тезкой. Тем, что теперь заменит для тенмаровской армии Иннокентия. Справится ли со столь разномастной паствой?
И всё же последнее прощание вышло тяжелее, чем думалось. Для всех. Сколько теплых объятий, поспешных братаний…
Иннокентий чуть не обнял не только Анри Тенмара – еще и Красавчика Олафа. Еле удержался.
В родную столицу, где не был много лет, Иннокентий повернул мрачнее осенней тучи. Не мидантийской - северной. С родины Олафа, очевидно.