«Дочь Ивана Грозного» - стр. 28
– Знаю, – соврал Роман.
– Ну вот Аллочка – классическая опереточная актриса с лирическим сопрано. Она в основном в опереттах и мюзиклах играет. А вот Марина Дмитракова, вторая дочка, – совсем другая. Она довольно универсальная, но больше драматическая. Она могла бы в любом другом театре играть, но у нее отличное драматическое сопрано, так что наш театр для нее само то. Марина в основном в драматических постановках занята.
– А какие у них отношения были с Лепешкиным?
Лиханов пожал плечами:
– Ну-у… у Марины особо никакие. А Аллочка, конечно, кокетничала. Но она всегда кокетничает, думаю, даже не замечает. Ну вот есть же люди, которые часто моргают и даже об этом не догадываются. Так и Аллочка со своим кокетством. Она и с мужем из-за этого развелась. Ревновал ее постоянно. Приехала с ним в город лет пять назад, а год назад развелась. Я тоже год назад развелся, но тихо, мирно, без скандалов. А у Аллочки все нервно было.
– То есть Калинкина с Лепешкиным кокетничала, а он как реагировал? – заинтересовался Дорогин.
– Да никак, по-моему. Хотя не знаю. Но повторяю, – досадливо произнес Дмитрий, – Аллочка всегда кокетничает и, может быть, никаких видов на Кирилла не имела. А может, имела, он ведь все-таки известный драматург, к тому же не женатый. Да вы у самой Аллочки и спросите. По крайней мере я за ней и Кириллом со свечкой не ходил.
– Я спрошу, – пообещал Роман. – А вы не предполагаете, кто бы хотел Лепешкина убить?
Дмитрий растерялся.
– А почему я должен предполагать?
– Ну мало ли… – неопределенно заметил Дорогин. – Об этом вообще-то всех спрашивают.
– Нет, не предполагаю! – отрезал Лиханов. – А если бы предполагал, с самого начала вам бы это сказал.
– Ну, нет, так нет, – примирительно кивнул Роман. – А сами-то вы вчера вечером что делали?
И подумал, что вот сейчас артист возмутится. Не исключено, даже сильно. Но артист неожиданно отнесся к вопросу совершенно спокойно и даже с интересом.
– Вот хорошо, что я играл в детективных сериалах. Причем довольно неплохих. Имею представление об алиби и о том, что его отсутствие – порой самое лучшее алиби. Так вот я не знаю, когда конкретно убили Кирилла, но вполне допускаю, что алиби никак не имею. Вчера у меня был спектакль, смешная комедия из современной жизни, я там играю пижона на понтах. Кстати, и Свитенко, и Дмитракова тоже играли. Закончилось все минут двадцать десятого, и я довольно быстро покинул наш храм искусства. Думал еще малость прогуляться, погода была хорошая, а у меня голова разболелась, но тут обнаружил, что дома телефон забыл, а мы ведь сегодня без телефонов, как без трусов. Вот то, что я телефон забыл, – это подозрительно? – спросил Лиханов и сам же ответил, причем с хохотком: – Оч-чень подозрительно! Но я вам больше скажу: я пришел домой, выключил у телефона звук, выпил таблетку и завалился спать. Но, к счастью, а может, и к печали, за весь вечер мне никто не позвонил, я утром проверил. То есть, если Кирилла убили вскоре после окончания спектакля, то нет у меня никакого алиби. Мотива, правда, тоже нет никакого. Впрочем… Меня мог кто-нибудь видеть… я не знаю… вы спросите хотя бы у соседей.
– Это пока лишнее, – успокоил Дорогин. – Вас, Дмитрий Олегович, никто ни в чем не подозревает. Просто всех опрашиваем…