«Do not disturb». Записки отельера - стр. 21

– Все по чесноку. Мы в расчете. Ладно, поехали, – объявил наконец хозяина ствола. Бригада расселась по машинам и неспешно уехала.

А мы принялись праздновать начало новой жизни. И новой бизнес-истории.

Беглого швейцарца мы больше никогда не видели. А долг выплатили ему точно в оговоренный срок.

В этой квартире еще много лет располагался наш первый офис. В 2003 году, после расселения дома и первого ремонта, мы открыли «Гельвецию». Потом гостиница много раз перестраивалась, мы многократно что-то перестраивали. Затем проводили полную модернизацию и реновацию.

А эта самая первая, легендарная квартира превратилась во что-то вроде музея нашей личной истории. Теперь это лучший номер отеля «Гельвеция». Самый большой и красивый люкс. Президентский.

Эта история произошла ровно двадцать лет назад.

В 1996 году отель «Гельвеция» представлял собой обычный петербургский жилой дом. Таких вокруг, в самом центре города, было сотни – обшарпанных и старых, с типичными питерскими дворами-колодцами. Основную массу квартир в доме составляли коммуналки.

В октябре далекого 1996-го мы с командой приступили к самому авантюрному проекту своей жизни – расселению этого большого жилого дома.

Тогда мы и представить не могли, какие проблемы и трудности нас ждут. А главное – какие истории судеб живущих здесь пятидесяти семей нам откроются.

Наш агент по недвижимости пришла к жителям одной из коммунальных квартир. В двух ее комнатах жила молодая семья с детьми. А в третьей – интеллигентная пожилая женщина, блокадница. Она давно жила одна. Муж умер. Детей и родственников у старушки не было. «Она абсолютно одинока. Мы помогаем ей, как можем», – уверяли соседи.

Молодая семья, конечно, мечтала жить в отдельной квартире. Пенсионерке же на последнем отрезке жизни не имело никакого смысла переезжать: «Всю жизнь я прожила в коммуналках. В разных. И с разными соседями, – рассказывала она. – Сначала с мужем. Теперь вот одна. В коммуналке одиноким хорошо, да я и привыкла».

Мы ушли. И занялись расселением других квартир.

А через полгода внезапно раздался звонок.

– Я решила переезжать, – сообщила пожилая дама. – У меня на душе камень. Не хочу больше мучить молодых. У них растут дети – им нужна жилплощадь. Пусть поживут как люди.

Мы обговорили с собственниками все условия, подписали предварительные договоры. И приступили к сбору документов.

С молодой семьей все было достаточно просто и понятно. А с пенсионеркой возникли неожиданные проблемы. Оказалось, что из ее комнаты в 1981 году был выписан какой-то мужчина. В места лишения свободы.

«Он отсидит, вернется и потребует свое жилье», – утверждал юрист.

«Я не знаю такого человека. Он никогда здесь не жил, – спокойно заявила в ответ старушка. – У меня нет ни детей, ни родственников. А муж умер в 1979 году».

Юрист предложила искать решение в агентстве по приватизации. Ведь квартира была приватизирована несколько лет назад. И комната была оформлена на женщину. На нее одну.

Нам помогли в Агентстве приватизации Центрального района Санкт-Петербурга.

Долгожданные сведения о незнакомце, а вернее, копия документа в несколько листов повергла нас в шок. Речь шла о единственным сыне пожилой женщины. А документ оказался приговором горсуда города Ленинграда от 18 февраля 1982 года. Он гласил, что судебная коллегия по уголовным делам Ленинградского городского суда установила: гражданин А. (сын той самой пожилой дамы), 1959 года рождения, уроженец Ленинграда, вечером 18 октября 1981 года совершил разбойное нападение на женщину во дворе дома 29 по улице Рубинштейна в Ленинграде.