Дневник забайкальского казачьего офицера. Русско-японская война 1904–1905 гг. - стр. 11

. Келлер ответил, что, не служивши давно в строю, он желал бы, по крайней мере на первое время, прокомандовать дивизией, а не большим отрядом, так как он не был уверен, что сумеет справиться с возлагаемой на него трудной задачей. Генерал Куропаткин настаивал, однако, чтобы Келлер сейчас же вступил в командование Восточным отрядом и его доводы были настолько убедительны, что Келлер согласился. В настоящее время Восточный отряд был менее корпуса, но имелось в виду пополнить его частями, ожидавшимися из России.

Представлялись затем генерал Забелин с инженерами, флигель-адъютант князь Трубецкой, полковники Бем и Поспелов, получавшие новые назначения вследствие того, что полки, которыми они должны были командовать, находились в Порт-Артуре, отрезанном от главной армии неприятелем. Когда настала моя очередь, командующий принял меня очень любезно и представил начальнику штаба армии генералу Сахарову[20]. Меня смутило замечание генерала Сахарова: не болен ли я.

Я поступил на службу только на время войны после двадцати лет отставки и, пожалуй, для чина войскового старшины, был не довольно молод, но я себя считал бодрым и способным нести строевую службу так же ретиво, как в молодости, и мне хотелось скорей доказать, что я здоров и могу служить не хуже молодого.

Алексей Николаевич Куропаткин сказал мне: «Пока вы будете в Ляояне, прошу вас быть моим гостем».

Обед был сервирован в семь часов в роскошном вагоне-столовой, ярко освещенном рядами электрических лампочек под потолком. После закуски в первом отделении, где обедала свита, мы перешли во второе. Келлер сел по правую руку генерала Куропаткина, Забелин – по левую. Разговор касался военных событий, не затрагивая наболевших вопросов, обсуждение которых не было желательно за столом в присутствии непосвященных гостей и прислуги. Обед из трех блюд был вкусный, сытный, но не изысканный и, конечно, не оправдывал рассказов мукденских доброжелателей о расточительности и блеске приемов генерала Куропаткина.

Когда встали из-за стола, Алексей Николаевич сказал присутствующим, указывая на меня: «Представляю вам моего старого боевого товарища, он заслужил Георгиевский крест за штурм Гривицкого редута[21], а не золотое оружие, которое получил за это дело».

Не дожидаясь Келлера, ушедшего на половину командующего на совещание, я отправился домой. Ночь была темная, я насилу отыскал свой вагон, натыкаясь на рельсы, канавы, на сложенный у железной дороги лес; ходить здесь ночью без фонаря было небезопасно, – того и гляди, расшибешь себе нос.

1 мая. Мой полк, 2-й Нерчинский казачий, входил в состав 2-й Забайкальской казачьей дивизии генерал-майора Ренненкампфа. В полевом штабе мне сообщили, что штаб-квартира отряда генерала Ренненкампфа находилась в г. Саймацзы, но где находится он сам со своим отрядом, никому не было известно. Он был один из самых подвижных генералов, и уследить за ним не было возможности.

В Саймацзы идет из Ляояна большая этапная дорога, но есть и другая, более кружная, через Ляншангуан, где были расположены передовые части Восточного отряда. Келлер предложил мне ехать с ним вместе до Ляншангуана, а оттуда до Саймацзы обещал дать конвой. Я был рад отсрочить на несколько дней разлуку с другом и товарищем детства, к которому был горячо привязан; меня, кроме того, интересовало видеть позиции будущих боев при наступлении японцев из Фынхуанчена на Ляоян.