Дневник посла - стр. 79

Ее дочери могли от нее унаследовать склонность к религиозной экзальтации. Быть может, нужно также видеть в них действие атавизма гораздо более древнего, я нашел в числе их предков по женской линии имена святой Елизаветы Венгерской и Марии Стюарт.

Суббота, 3 октября

Великий князь Николай ведет подготовку к генеральному наступлению в Польше и Галиции. Военные операции будут развертываться из района Варшавы и протянутся до реки Сан и Карпат. Если они увенчаются успехом, то русская армия немедленно выйдет прямиком к Кракову и Бреслау.

Понедельник, 5 октября

В настоящее время император объезжает фронт боевых действий, чтобы воодушевить свои войска и принять приветствия.

По словам генерала Беляева, начальника штаба армии, великий князь Николай намерен осуществить предстоящее наступление самым решительным образом и с предельной силой «в надежде покончить с войной одним мощным ударом».

Четверг, 8 октября

Наступление русских имеет широкий характер и проходит по всей линии фронта. Ожесточенное сражение идет от места слияния реки Бзура с Вислой, в 60 километрах к западу от Варшавы, до верховья реки Сан, то есть до северной цепи Карпат. Таким образом, линия фронта наступления протянулась на более чем 400 километров.

Транспортные операции, предшествовавшие этому обширному наступлению, были проведены очень четко и организованно.

Одновременно русские войска добились блестящего успеха на границе с Восточной Пруссией, между Сувалками и Августовом.

Воскресенье, 11 октября

Граф Иосиф Потоцкий, приехавший вчера из своего имения Антонины на Волыни, был приглашен на завтрак в посольстве.

Он сообщил мне по секрету о разочаровании его польских соотечественников: «Манифест от 16 августа вселил в нас большую надежду. Мы посчитали, что Польше предстоит возродиться… Когда манифест был выпущен, то я приказал, чтобы священник зачитал его в церкви. Мы все залились слезами; я плакал как ребенок. Но мы уже чувствуем, что русские пытаются уклониться от своих обещаний. Они хотят дать нам понять – и потом это будет их оправданием, – что манифест был подписан великим князем, а не императором; что это был жест военного начальства, но не акция верховной власти. Несомненно, они станут прибегать к другим уловкам. И во всяком случае, эти торжественные обещания обусловлены завоеванием прусской Польши! Вы действительно думаете, что русская армия когда-либо возьмет Позен? Со времени мобилизации прошло семьдесят пять дней, и русская армия всего лишь вышла к Висле! Во всяком случае, русские не смогут выстоять против немцев. Я просто не смею сказать вам всё, что я предвижу… Нет! Нет! Пока еще очень далеко до дня возрождения Польши!»

Я постарался сделать всё, чтобы воскресить его веру: «Обещание возродить Польшу было клятвенно заверено перед лицом Европы. Могу заверить вас, что оно было личным намерением императора… Несомненно, реакционеры тайно работаю над тем, чтобы манифест от 16 августа оставался мертвой буквой; мне часто сообщают об их интригах. Но их намерения слишком очевидны. Выступая против реставрации Польши, они просто пытаются расчистить дорогу к примирению между Россией и Германией. Тем самым вся политика альянса оказывается вовлеченной в решение этой проблемы. И в этом вопросе император никогда не отступит. Союзники проследят за этим, если в этом возникнет необходимость… Что же касается ваших предчувствий в отношении хода военных действий, то я рассматриваю их как эмоциональное впечатление, а не как обоснованную точку зрения. Эта война будет очень долгой и очень упорной, но наша победа станет близка, если мы проявим настойчивость и лояльность».