Дневник Маньчжурской экспедиции (1934–1935) - стр. 12

. Высокий общественный статус, однако, не помешал Очирову задержать поставку товара на два месяца. Прибывших с опозданием лошадей пришлось отправить обратно, так как они оказались негодными, а один из всадников болен. И о серьезных недоумениях Рериха – как мог так поступить очень известный человек – тоже свидетельствуют его дневниковые записи.

Перед собранием монгольских чиновников приехал выступить видный китайский политический деятель, пророк анархического социализма, «социалистический Конфуций», доктор Кианг Канг-ху. Видимо, эта поездка состоялась после его визита в Шаньси, где началась земельная реформа, о которой д-р Кианг восторженно отозвался как о практическом социализме. Китайский политик и русский художник ведут беседу о кооперативах, и вместе с князем Де-ваном – о будущем переустройстве Внутренней Монголии. Судя по записям Ю.Н. Рериха, отозвавшемся о д-ре Кианге как о «старом знакомом»[54], Рерихи общались с ним еще в Пекине.

Приезжает и известный монгольский политический и религиозный деятель Тэло-тулку XI (V) Жамсранжав Башлуугийн. По словам Н.К. Рериха, «как бывший министр старого Богдо-гегена, он не только знает о России, но и знает мое положение. Во время беседы выяснилось много любопытного»[55]. Один из вдохновителей национально-освободительного движения, стоявший у истоков монгольской революции, он в 1930 году вынужден был бежать из Монголии, где был осужден за связь с Панчен-ламой на 5 лет с отсрочкой приговора (другие фигуранты по этому делу, оставшиеся в социалистической стране, вскоре были расстреляны).

Поселившись во Внутренней Монголии, он не раз встречался с Панчен-ламой и князем Де-ваном, построившим специально для визитов Панчена дворец в своей новой столице.

Н.К. Рерих упоминает также известного англо-индийского политического деятеля и путешественника, востоковеда сэра Чарльза Белла, близко знакомого с Далай-ламой XIII и написавшего его биографию, автора англо-тибетского разговорника и грамматики разговорного тибетского языка. По свидетельствам Ю.Н. Рериха, Белл не раз навещал с супругой ставку князя[56], у мэтра востоковедения и молодого ученого наверняка было много точек пересечения научных интересов, но дневники обоих Рерихов умалчивают о подробностях бесед.

Биографический словарь, составленный для того, чтобы показать исторический контекст дневника Н.К. Рериха, насчитывает более 200 имен. В него входят российские и зарубежные политики, общественные и культурные деятели, художники, музыканты, журналисты, бизнесмены – в большинстве своем все они были значимы для своего времени, со многими из них, в том числе и с некоторыми венценосными монархами, министрами, послами и т. п., Рерих был знаком лично или состоял в переписке. И каждое из имен, упомянутых в дневнике, – одна из многочисленных нитей, ведущих к пониманию его широкой международной общественно-культурной деятельности, следуя которым можно составить отдельное историческое повествование. Это широчайший спектр связей во времени и пространстве, по которому можно восстановить грандиозную картину культурной деятельности Н.К. Рериха.

Отдельная тема в дневнике Маньчжурской экспедиции – Записные листы, которые Н.К. Рерих надиктовывал ежедневно и планировал скомпоновать их в отдельную книгу. По дневникам можно восстановить контекст написания и адресность многих листов. Они проходят красной нитью по фону каждодневных забот и размышлений о культурном строительстве по всему миру и неразрывно с ним связаны. На этой грани творчества Мастера следует остановиться более подробно.