Дневник «Эпик Фейл». Куда это годится?! - стр. 3

Дуршлаг – это такая штука, чтобы отбрасывать макароны.

Не знаю, почему двоюродную бабушку так зовут. Может, из-за того, что в голове у неё дырки, через которые клетки мозга покидают черепную коробку.

Точно знаю одно: раньше у неё был муж, мамин дядя Густав.

Но потом дядя Густав умер. Вероятно, чтобы оказаться подальше от тёти Дуршлаг.

Дядя Густав был богат и после смерти оставил маминой тётке здоровенный особняк в городке Санта-Маринара, где здоровенные особняки просто кишмя кишат.

Любой тёте этого хватило бы с лихвой. Но только не тёте Дуршлаг.

Тётя Дуршлаг полагает, что ещё не внесла достаточный вклад в развитие цивилизации.

Своим вкладом в развитие цивилизации она считает это:

Бум-бум-ролики – это две пары колёсиков, которые вы привязываете к обуви.

Это совсем не то что роликовые коньки.

Тётя Дуршлаг целый вечер готова объяснять, что в роликовых коньках колёсики заранее прикреплены к ботинкам.

А в бум-бум-роликах – нет.

По всей видимости, это различие слишком тонкое, так как абсолютно все магазины спортивных товаров отказываются выпускать в продажу это опасное приспособление и не желают общаться с тётей по телефону.

Вот если бы и я мог отделаться от неё с той же лёгкостью! Увы, не могу. Мне остаётся лишь радоваться некоторым плюсам проживания в особняке.

К примеру, головной офис моего детективного агентства теперь размещается в самом просторном помещении за всю историю своего существования: на застеклённой тётиной террасе.

Там просторно. Оттуда открывается прекрасный вид. К тому же стекло обеспечивает хорошую защиту.

От ветра.

От злых пчёл.

А также от регулярно летающей двоюродной бабули.

Несмотря на полёты престарелых тётушек, расследование дела Бенедичи не ждёт.

Я вновь прихожу к Нунцио и провожу линейку опознания – выстраиваю подозреваемых в ряд.

– Стой и не шевелись, – приказываю я Ролло Тукасу. – Это стандартная полицейская процедура.

– Мне нужно писать сочинение по книге, – жалобно говорит Ролло.

– И не разговаривай, – обрываю его я. – Разговоры отвлекают.

Затем я поворачиваюсь к Нунцио.

– Итак, Нунцио, скажите: тот ли перед вами человек, который на ваших глазах похитил у вас любимую ложку, иначе именуемую Ложечкой-Пригожечкой?

– Ролло, что ли? Нет, конечно, – отвечает Нунцио. – Он только и делает, что зубрит.

Я вношу в служебный блокнот пометку:

И вновь обращаюсь к Нунцио:

– Значит, если я правильно понял, вы считаете, что Ложечку-Пригожечку похитил Ролло?

– Этого я не говорил, – возражает Нунцио.

– Жаль, – вздыхаю я. – Только его мне и удалось сюда затащить.

– Ну, всё уже? – подаёт голос Ролло. – Я пошёл домой.

– Куда это годится? – сердито рявкаю я. – Ты запугал свидетеля!

– Мне вовсе не страшно, – говорит Нунцио.

– Ладно, – говорю я, – у нас есть и другие подозреваемые.

Только на самом деле их нет.

Поэтому я хватаю первого, кто попадается под руку, и ставлю его перед Нунцио для опознания.

– Вы узнаёте преступника, похитившего вашу любимую ложку?

– Говорю же, никого я не видел, – упорствует Нунцио.

– Вот и хорошо, – говорю я. – Дело значительно усложнится, если я буду вынужден арестовать собственного бизнес-партнёра. – Сколько можно повторять! – Нунцио уже злится. – Мне известно только то, что Ложечка-Пригожечка пропала.

– Тише, тише, не переживай ты так, – успокаиваю его я.