Дневник. 1873–1882. Том 2 - стр. 69
20 декабря. Среда. Опять длинный пробел в моем дневнике за целые две недели. Постараюсь, сколько могу, припомнить, что было в течение этого времени выдающегося.
В политике тот же застой, что и прежде; выжидательное положение. В Западной Европе начинают много толковать о необходимости занятия Южной Болгарии смешанными силами (occupation mixte); в румелийской международной комиссии (в Филиппополе) тянут дело, теряя время на бесполезные споры; сами комиссары не верят в практическую прочность своей работы. В Константинополе новые турецкие министры расточают перед русским послом медоточивые речи, а между тем заключение окончательного мирного договора всё откладывается день за днем.
Возникает опять мысль о том, чтобы уплата наложенной на Турцию 300-миллионной контрибуции была обращена в зачет дани с княжества Болгарского. Мысль эта была высказываема еще во время Берлинского конгресса; но мы устранили ее, понимая вполне затаенную цель наших врагов – поставить Россию в неловкое положение относительно созданного ею княжества. Вероятно, и теперь предположение это будет отклонено.
Из Афганистана нет верных сведений: английские телеграфные известия не всегда подтверждаются, а те, которые доходят через Ташкент, весьма запаздывают. Из последней телеграммы генерала Кауфмана от 14 декабря видно, что в конце ноября Шир-Али был еще в Кабуле. Следовательно, английские известия о его бегстве, свержении и о возведении сына его Якуба оказались ложными или по крайней мере преждевременными.
Студенческие волнения в Петербурге несколько притихли в последние дни. Министр народного просвещения опять выступил было в поход против Военного министерства: вчера он пришел жаловаться государю на распоряжение, сделанное по Медико-хирургической академии и будто бы противоречащее общим распоряжениям по университетам. К счастью, я был еще во дворце после моего доклада; государь позвал меня, и я имел возможность опровергнуть новые каверзы графа Дмитрия Толстого.
Вчера праздновалась годовщина боя под Ташкисеном[39]. Утром происходило молебствие в соборе Преображения, а в 6 часов большой обед во дворце на 320 приглашенных. Государь произнес речь, в которой благодарил гвардию в самых теплых выражениях. Он был растроган до слез.
Получено прискорбное известие из Астрахани о появлении в одной из станиц Астраханского казачьего войска пятнистого тифа, похожего на чуму. Станица оцеплена; приняты карантинные меры.
22 декабря. Пятница. От князя Лобанова из Константинополя получено известие, что вчера происходило первое совещание с турецкими министрами об окончательном русско-турецком мирном договоре. Первые статьи нашего проекта прошли с некоторыми лишь изменениями в редакции. Остановились пока на вопросе о том, по какому курсу считать рубль для уплаты Турцией определенных в Сан-Стефано 300 миллионов контрибуции.
Известия о появлении чумы в Астраханской губернии оказываются преувеличенными; кажется, эпидемия в Ветлянской станице уже прекратилась.
Вчера прибыло в Петербург китайское посольство.
24 декабря. Воскресенье. Вчера поздно вечером получил я шифрованную телеграмму от генерала Кауфмана о том, что афганский эмир выехал из Кабула и просит разрешения приехать в Петербург, чтобы представить на суд русского императора свое столкновение с англичанами. По поводу этого неожиданного известия сегодня мы с Гирсом были приглашены перед обедней во дворец. Решено дать ответ генералу Кауфману в том смысле, чтобы отклонить Шир-Али от его намерения и не усложнять еще более наших отношений, и без того уже натянутых, с англичанами.