Дневник. 1873–1882. Том 1 - стр. 50
Сегодня присутствовал я при церемонии освящения новых знамен, пожалованных Новочеркасскому пехотному полку. Церемония происходила перед казармами полка (так называемыми Аракчеевскими, близ Таврического дворца). Погода была холодная, и я сильно продрог.
После церковной и военной церемоний, выпив чарку водки у солдатских столов, я должен был выдержать длинный завтрак в помещении офицерского собрания. Хотя я вообще не охотник до всяких подобных торжеств, тостов, спичей, однако ж сегодняшнее торжество Новочеркасского полка оставило во мне приятное впечатление. Начальники частей 37-й пехотной дивизии и офицеры полка сделали всё, что могли, чтобы выказать мне свое сочувствие. Спичи кончились тем, что, несмотря на все мои протесты и просьбы, начали немилосердно меня подбрасывать. Насилу мог я отбиться от этих диких оваций и рад был, когда добрался до своего экипажа.
В полках 37-й пехотной дивизии состав офицеров весьма молодой; старики большей частью вышли вследствие перемещения полков из Пензенской губернии в Петербург, где дороговизна жизни и требования службы оказались им не по силам. Впрочем, в настоящее время в армейских полках уровень интеллектуальный заметно повысился. Учреждение офицерских собраний произведет благотворное действие в этом отношении. Армейские офицеры понимают, что сделано и что делается для облегчения их тяжкого положения; они ценят это и выражают свою признательность с трогательной наивностью.
13 мая. Понедельник. Три дня не выходил по причине простуды, схваченной на празднике Новочеркасского полка, и сегодня едва был в силах выехать в Государственный совет. Это последнее перед летним вакантом заседание, оно всегда бывает очень полновесно и продолжительно. Сегодня мы разъехались почти в 6 часов, и для меня было мучительно высидеть 5 часов с моими ревматическими болями во всех членах и в лихорадочном состоянии. Но по крайней мере сидели не напрасно: в числе решенных дел особенно интересовало меня новое положение о военной постойной повинности. Вопрос этот тянулся около 70 лет, и наконец удалось довести его до развязки. Отныне постой натурой для войск отменяется в мирное время, кроме немногих исключительных случаев. Можно надеяться, что на отпускаемые для найма помещений деньги мало-помалу перейдем окончательно к казарменному расположению всей армии, а это одно из важнейших условий для будущности нашей военной организации.
Другое решенное сегодня дело – упразднение в Царстве Польском мировых посредников и устройство гминных судов[42].
В нашем министерском кружке шепчутся и толкуют о предстоящем завтра в заседании Комитета министров щекотливом обсуждении вопроса о передаче Медико-хирургической академии в Министерство народного просвещения. Граф Толстой сильно волнуется и заранее извергает желчь. Валуев подходил ко мне с примирительными предложениями, [которых, конечно, я не отверг] но при всем его ораторском и дипломатическом искусстве сомневаюсь, чтоб удалось ему уладить предстоящее крайне неприятное столкновение. Я положительно объявил Валуеву, что смотрю на это дело как на свое личное, так что от решения его зависит непосредственно и мое решение – оставаться ли на своем посту или удалиться. Валуев отвечал, что вполне понимает мой взгляд.