Дневник. 1873–1882. Том 1 - стр. 36
При выходе из государева кабинета нашел я в приемной всю свиту прибывших вчера иностранных принцев; мы друг другу отрекомендовались, а потом я заехал расписаться у обоих наследных принцев: германского и датского. Первый помещен в Эрмитаже, а последний – в Аничковом дворце.
Сегодня же был я на панихиде по великой княгине Елене Павловне по случаю годовщины ее кончины.
10 января. Четверг. Решено окончательно назначение генерала Коцебу в Варшаву со званием генерал-губернатора и командующего войсками. В Одессе остается генерал Семека в звании командующего войсками округа; генерал-губернаторство же там упраздняется. По этому предмету было совещание у государя: после моего обыкновенного доклада в кабинет позвали графа Шувалова, Тимашева и Набокова, а потом и графа Адлерберга как министра двора (по случаю некоторых сокращений, предположенных в Варшаве в придворном штате тамошних дворцов). О новых назначениях приказано мне внести в завтрашний приказ.
Итак, вопрос о замещении должности, оставшейся вакантной за смертью графа Берга, разрешился проще, чем сначала предполагалось. Хотя личность генерала Коцебу и не вполне удовлетворяет желанным условиям, однако же решение это я все-таки предпочитаю всем другим обсуждавшимся предположениям. Боюсь только, что вопрос решен ненадолго: поборники разделения властей не считают себя побитыми; они прямо говорят, что назначение генерала Коцебу есть только переходное положение, которое впоследствии облегчит исполнение поддерживаемой ими комбинации.
Прибывшее в Петербург бухарское посольство представлялось мне в канцелярии Военного министерства; после того оно имело аудиенцию в Зимнем дворце.
11 января. Пятница. День начался для меня двумя сюрпризами (впрочем, не совсем неожиданными): получил извещение, что старшая дочь моя остается фрейлиной при императрице, и рескрипт, данный на мое имя по случаю нового закона о воинской повинности. Назначение дочери моей можно было предвидеть, но едва ли благоразумно было бы желать его. Тяжелая жизнь при дворе расстроила ее здоровье и оторвала от семьи. Она долго колебалась – принять или отклонить предложенное назначение, и дала министру двора уклончивый ответ. Тем не менее назначение состоялось; надеемся, что ей дадут некоторое время для отдыха и поправления пошатнувшегося здоровья.
Что касается рескрипта, то можно к нему вполне применить поговорку: il vaut mieux tard que jamais[25]. Получением рескрипта я обязан великому князю Константину Николаевичу, который напомнил о нем государю; еще более – адмиралу Краббе, который напомнил великому князю. Нет сомнения в том, что без этих напоминаний позабыли бы, кто был инициатором и главным работником в этом деле. Рескрипт сочинен в Государственной канцелярии несколько тяжеловатым слогом; но я мог бы вполне быть доволен им, если б редакция рескриптов имела ценность царского слова. Однако ж слышал я в течение дня, что многие отзываются с негодованием о рескрипте, находят его бесцветным и риторическим и сопоставляют с пожалованием сегодня же графу Адлербергу Андреевской ленты по случаю свадьбы в царской семье.
Такое сопоставление нахожу я совершенно неуместным. На всем своем долгом пути служебном никогда я не гонялся за наградами, никогда не придавал им значения. Скажу даже, что мне приятнее, чтобы в общественном мнении признавали мои труды недостаточно оцененными, чем считали меня награжденным свыше заслуг. Предпочитаю быть кредитором, чем должником. Почти весь день прошел в торжествах: в 12½ съезд во дворец для брачного обряда