Длинная серебряная ложка - стр. 53
– С вами стоял кто-то еще? Твой отец?
– Нет, – смутился Леонард. – Там была Гизела. Она тоже поехала с нами на ярмарку, в первый и последний раз.
– И Берта ее отрезала?
– У нее с Гизелой были… сложные отношения, – деликатно заметил юноша.
Уолтер присвистнул. Теперь понятно, почему виконтесса так разгорячилась, вспоминая фроляйн Штайнберг. И главное – у Гизелы явно есть мотив для убийства! Если, конечно, священник был прав насчет Берты.
– Давай восстановим события. Ты знаешь, что делала твоя сестра перед исчезновением?
– Ну… мы все, как водится, проснулись, позавтракали колбасой-кровянкой. Отец отправился в цех, я – к себе в кабинет. Как сейчас помню, я тогда наблюдал за интересной культурой инфузорий. Пришло время изучать их морфологические особенности…
– А Берта? – оборвал Уолтер.
– Что Берта? Ах да! Сестра поднялась в будуар, зажгла камин и долго возле него просидела.
– Зачем ей было зажигать камин?
– Чтобы погреться?
– Летом?
– Ничего от тебя не скроешь, – сдался Леонард. – Она жгла свой дневник. Страницу за страницей, с самого начала. Берта завела его, как только мы переехали сюда из Гамбурга.
– А ты когда-нибудь…?
– Ну знаешь ли! Читать чужие дневники – это низость! Кроме того, она каждый день нарочно посыпала его пылью. А в пыли водятся клещи. Я их очень боюсь.
– Неужели ее дневник так и канул в Лету? – огорчился сыщик.
– Не совсем. В дверь к ней постучалась наша горничная, а когда вошла, комната оказалась пуста. Остатки дневника тлели в камине, и лишь последняя страница обгорела не полностью. Я решил не ставить отца в известность. Уверен, сестре бы это не понравилось.
Бережно, будто уцелевший манускрипт из Александрийской библиотеки, он извлек из нагрудного кармана даже не страницу, а клочок бумаги с хрупкими краями. Можно было разобрать лишь несколько строк: «…невыносимо… Я не должна более приближаться к Г., иначе случится беда… и раньше ненавидела, а теперь… так страшно… ничего, кроме ужаса, кроме отвращения… уехать… W (дальше неразборчиво).»
– Берта собиралась куда-то ехать? – воскликнул англичанин. – Куда?
Морща лоб от напряжения, юный Штайнберг еще раз перечел записи.
– Мне кажется, что W означает Westen, запад. По крайней мере, так я передал Гизеле. Но теперь я даже в этом не уверен.
Уолтер почувствовал, как на него снисходит откровение. Горячее, с острыми краями, оно так и впилось ему в мозг.
– Постой! Но ведь из дневника явственно следует, что Берта боится Гизелу! И ты все равно ей донес? Чтобы Гизеле было проще выследить твою сестру?
– Зачем бы ей это делать? – в свою очередь удивился Леонард.
– Как зачем? Говорю же, я все знаю про вампиров! Про все их повадки!
– Ну да. А Гизела тут причем?
– Она-то имеет к делу самое прямое отношение.
Леонард часто заморгал.
– Признаться, я не понимаю…
– Это я тебя не понимаю! Неужели ты действительно помогаешь упырям?
– Помогаю, куда ж мне теперь деваться. Но не всем!
– Ага, значит я был прав! Ты их пособник! Быть может, твоя сестра действительно мертва?
– А если и так, что с того? – вдруг завелся юноша. – Поверь, от этого она не стала хуже!
– Да в какие игры ты со мной играешь, Леонард?! – прокричал Уолтер, и где-то в отдалении эхо подхватило его слова. Юный Штайнберг затрясся всем телом.
– Ох, Уолтер…
– ЛЕОНАРД!
– Это отец! Он идет сюда!