Дивергенты боя - стр. 70

– Спорный вопрос. – Не согласился.

– Ничего спорного. Сам смотри. Сын экс главы администрации президента – в 24-е года стал вице президентом Газпром банка, сенатора Рогозина – в 25-ть, зам директора военного концерна Промтехнологии, зама руководителя администрации президента – в 33, уже вице президент Ростелекома, главы совета безопасности – в 32, зам ген директора Росдобыча шельфа, второй – в 33, главой Россельхоз банка, дочь главы Чечни– в 22, министр, племянник – в 28, мэр Грозного, сын главного росгвардейца – в 32, не бедствует, как и дочь нашего верховного патрона, товарища Шойгу, покупают земельку на миллионы долларов и в ус не дуют. – Хмыкнул. – Список можно продолжить, но не буду. Теперь вопрос. А кем ты в свои 23 был?

– Родине служил. – Ухмыльнулся новоявленный Хильченков, и так понятно, что его предшественник в этом теле не банком рулил.

– Во-от! – Дальше «дед» всё тем же спокойным голосом, с прищуром в глазах, пояснил. – Это казарма, милай. Грамотный? Читать научен?

Ткнул пальцем в вывеску.

– Читай. – Сам по слогам продублировал. – Ка-за-рма! И здесь тебе некоторое время жить предстоит.

Подмигнул.

– Ничего. И читать научат и вспомнить все свои умения заставят и Родине послужить придётся. – Снова хмыкнул. – Ты же не сын чиновника, да и лет тебе ноне, не 23. Фамилия?

– Хильченков.

– Помню, есть такой в списке. Ну, заходи, Хильченков.

Оборотился к сопровождающему:

– Сопроводиловку давай.

– Вот!

Тот протянул стопку бумаг в прозрачном пластиковом конверте.

– Свободен!

– Э! Нет. Распишись в приёмке кадра.

– Бюрократы!

– Так положено.

– Давай.

Уже внутри строения, военный перестарок открыл боковую дверь, со словами:

– Сюда!

Впустил в помещение имевшее назначение канцелярии взвода, роты или ещё какого-то подразделения. Краской фонило, аж глаза ело, а мужику хоть бы что!

«Старый таксикоман, мля!» – подытожил характеристику приёмщика уже привычным и понятным для себя языком, вполне с манерой Константина Хильченкова схожим.

Осмотрелся. Комнатуха только что выкрашенной была. Стол, стулья, несгораемый шкаф серого, молоткового цвета. На стене, как и положено быть, портрет президента. Любят его наверное здесь, если в первую очередь лик сразу после покраски повесили.

– Значит так, я здесь вроде коменданта буду. Зовут меня Николай Иванович. – Военный между делом, открывая сейф, укладывая в него папку с бумагами и закрывая, доводил информацию. – Тебя самого первого привезли. Наберут вас, штрафников, тридцать рыл. Начальник над вами только завтра появится. Сегодня армейским сухпаем обойдёшься, потому как поздно уже, а завтра на довольствие поставлю. Ясно?

– Как божий день!

После такого ответа, глазами на Хильченкова зыркнул, что плетью ожёг. Добавил к уже сказанному:

– Размещать вас всех на втором этаже велено. Его раньше отремонтировали. Идём наверх…

Комната, которую ему определили, была небольшая, как раз на двоих. Обставленная по спартански, ничего лишнего, с окном, выходящим на два ряда сетки с КСП посредине, а дальше на лес. На армейских кроватях, установленных у противоположных стен, имелись матрасы, подушки и синие шерстяные одеяла, поверх которых лежали комплекты белья.

– Условия царские. – Высказал своё мнение Николай Иванович. – Тем более вы здесь в основном наездами пребывать будете. Ну, ты располагайся, у тебя время безделья появилось. Пользуйся. Если что, я в канцелярии буду.