Дивергенты боя - стр. 49

Дальше пришлось туго. Голову не высунешь, ничего не видно. Попытался в сторону здания как-то стрелять, заградительный огонь вести, но толку от этого мало. Кому приходилось в похожей ситуации побывать, на своей шкуре все прелести городского боя испытал, насколько всё страшно и непредсказуемо. Сейчас важно не быть самым сильным, а стать незаметным, чтобы тебе, вон как Ивченко не прилетело, а ты мог из-за угла тихо пристрелить противника.

«Орёт. Живой, значит! – понял Барсук. – Что там Седой?»

– Ванька, ты как? – позвал Тихомирова.

– Норм! – откликнулся тот. – Проводник – триста.

– Вижу! Оттащить можешь?

– Пока нет. Чего орёшь, у тебя матюгальник есть?

– С испугу!

В канале голос командира прорезался:

– Седой, живы?

– Проводник «трёхсотый», вытащить пока не можем.

– Понял. Сейчас поможем.

Естественно подмогнули. По двору рассредоточились, как могли. Кто за остовами машин укрылся, сгоревшим БТРом, кто за баком перевёрнутым. Быстро-быстро Тарик, Ильяс Исмагулов, стал отрабатывать цели из снайперской винтовки. Работал по засветкам огня в развалинах и окнах. Потом ещё двумя РПГ отработали и, совсем хорошо стало.

– Что с проводником? – услышали вопрос Старого.

Барсук откликнулся:

– Швах! Кончился проводник. «Двухсотый!»

– Млядство!

– Что дальше?

Вот и думай! То ли на засаду противника напоролись, то ли на отход разведгруппы нарвались, то ли они из другого района к своим отходили, а тут картина Репина «Не ждали» понимаешь, в общем. У нациков в городе ведь какая тактика? Если позицию в доме заняли, то просто в стенах между квартирами пробивали ходы. Соответственно, можно было весь этаж насквозь пройти, иногда даже между этажами лесенки ставили, чтобы по всему дому перемещаться быстрее, но… Дальше из колодца двора выбираться нужно, доставать карту и по направлению «тропу» торить.

– Идём своим курсом. – Ответил. – Как из двора выберемся, определимся с маршрутом. Внимание! Всем контроль сторон. Пошли.

Из всех, Кислицыну тяжелее всего приходилось. В одном месте через проломы в стенах жилого дома проходить довелось, тогда-то майору психику начало наизнанку выворачивать… Потап закинул гранату в квартиру, а вместе с взрывной волной из нее ошметки чьей-то жизни выбросило – куски мебели, одежды, вещей. Следом за разведчиком поспешил. На полу рядом с погибшим ВСУшником, детскую плюшевую игрушку увидел, а на стене в рамочках, как так и должно, фотографии счастливых людей висят. При всём сочетании не сочетаемого, в голову несвоевременная мысль даванула:

«Живы ли?»

– Не отставай, майор! – криком вернул в сознание Потап.

На подоконнике пулемёт приторочен, ленты и коробки с патронами, ещё один мёртвый нацик в потёмках спиной светит.

Потап контроль провёл. Уверился, что товарищ пулемётчик не мнимый тихушник с крепкими нервами и железными яйцами, а натуральный свежий мертвец.

– Да-да! Я следом. – Отозвался майор.

Успокоил себя:

«Здесь будто в отдельном мире, неправильном, а в правильном, мамочки с колясками, влюбленные пары на бульварах, жизнь».

Вскоре Аверину самому в передовой дозор становиться пришлось. Ориентироваться в темноте очень сложно. Ориентиры через пень-колоду опознаёшь. А потому что квадраты городской застройки, скорее всего авиация отработала. Ориентироваться сложно, так ведь по тебе ещё и стреляют. Не спится, бляд***м! Пару раз пытались обойти противника, а они, соответственно, заслоны в нужных местах выставляли. У них преимущество – схема обороны города продуманная и… эти сволочи всё же местные! Как без потерь до сих пор обходятся, одному богу известно, но царапинами, за исключением Дерби, обзавелись все.