Дивергенты боя - стр. 21

Купец не был новгородцем, не был русским. Он сумел соединить в себе дерзкий ум авантюриста с увёртливой душой торгаша, подкреплённых основами Каббалы. Возвышенные ли или низменные идеи он без малейшего отвращения обращал к своей выгоде. На давно собранных в ватагу лихих людей смотрел, как укротитель на диких зверей. Гои. Животные в личине человека! Они должны были служить ему и только ему. Даже в высказанном предложении увидел выгоду прежде всего для себя.

– Сорок полновесных шведских марок! – озвучил цену, составляющую восемь килограмм высококачественного серебра.

– Сегодня вечером деньги будут у вас. – Сразу же согласился иезуит…

* * *

Михаил

Ночь почти прошла, но темень ещё хранила сонный покой. Спала река. Лес спал. Спал город. Город купцов-бояр, купцов-торговцев. Вольный город. Город кузнецов, плотников, ювелиров, сапожников. С кем они – тому править трудно, но воевать легко.

Походная колонна конного воропа, ведомая десятником Данилой Карасём, оставив за спиной высокие стены и строения большого города, спешно одвуконь двинулась прочь. От того, что время раннее, провожающих почти не было. Издали в спину воям упёрлось несколько злых, источающих ненависть, взглядов. Сойдя с наезженной дороги, колонна двинулась на северо-запад уже по едва заметной тропе, между зарослей густого леса. Обученные кони не нарушали тишины.

Бронь и оружие наворопников почти ничем не отличались от защитного вооружения княжеских дружинников. Плотно облегающая грудь кольчуга, щит, заметно меньше щита гридней. Голову прикрывают шлемы с пристегнутой к ним бармицей для защиты от ударов шеи и затылка. У пары воев, как и у Михалко тоже, шлемы с выкованным забралом – прочные и легкие.

Шли слажено, рысью, периодически меняя лошадей под собой. Ровной тропы не было. Были крутые спуски и восхождения, переход речушек, болот и лиманов. Поля у редких деревень смердов пролетали галопом. Спешили. Почти сутки в седле. К полудню жара стала такой, что чуть ли губы не трескались. Останавливались на ночлег у попавшейся среди леса поляны. Пока еду на костре готовили, лошадей обихаживали, полюбовались закатом солнца за высокие кроны деревьев.

– Гаврила, Петро, первыми в охранение становитесь. – Принял решение десятник. – Посты вам будут по обеим сторонам поляны, в местах выхода тропы с неё. Маскировку соблюдать. Не спать и попусту меж собой не обзываться. Сменят вас Васыль с Третьяком, их поменяют…

Расписал дежурства поровну, а в конце претензию от Михалка услышал:

– Десятник, меня не назвал!

Тот лишь ухмыльнулся в бороду и усы.

– Отдыхай боярич, на твой век походов ещё много будет. Не подумали в пару к тебе прихватить кого. А одному, чего ж?

А ещё Михалка удивился, когда дядька Карась следующий приказ отдал:

– Брони вздеть и на ночь никому их не сымать! Отдыхать малым кругом, потники под себя стелите, щитами, как одеялом, прикрыться можете.

Никто не заартачился, слова против не сказал. Видно в походе так принято было. Ну и Мишка, вымотанный дорогой, промолчал. Поел со всеми вместе и на боковую. Северные ночи летом светлые и короткие. Заснул мгновенно, а вот проснулся от крика, будто и минуты не отдыхал. Глаза открыл, а рядом с ним настоящий бой идёт. Люди, свои и чужие орут, железом гремят, стонут, лаются почём свет стоит. Дядька Пахом недаром господский хлеб ел, с малых ногтей мальца правильным вещам и войсковым повадкам учил. Вот только наука не всегда впрок уходила. Бронь Михалка не снял, а вот меч с пояса… Куда же он делся? Заснул быстро…