Дитя - стр. 22

Сложив газету, она запихнула ее за боковинку кресла, решив попозже вернуться и перечесть.

– Съездить с тобой в «Асда» за продуктами? – предложил Ник. – У тебя будет кому нести сумки. Надо поберечь твою спину.

Анджеле удалось снова перечитать заметку, только когда Ник отправился ночью спать. Она вытащила газету из потайного места и разгладила ладонью. Прочитав статью еще два-три раза, Анджела выписала к себе в записную книжку имя журналистки и сложила газетную страницу в маленький бумажный квадратик. Может, ей взять да позвонить этой Кейт Уотерс? Просто задать несколько вопросов? Хуже ведь от этого не станет.

Суббота, 24 марта 2012 года

Я настроила себе оповещение от Google Alerts насчет всего, что появляется в Сети по «истории с младенцем». Знаю, я сама утверждала, что ничего не стану в связи с этим предпринимать – но все-таки я должна быть в курсе, что знают об этом другие, верно? Просто на всякий случай. Чтобы не застали врасплох.

И вот нынче утром среди входящих писем я обнаружила такое извещение: «Так кто это дитя со стройплощадки?»

Авторесса усердно пыталась побольше всего разнюхать, дабы как-то нарастить свой материал. Поговорила с несчастным рабочим, что обнаружил останки, пообщалась с полицией…

С полицией!

Сердце у меня тут же заколотилось, точно в гулкий барабан, пальцы на клавиатуре задрожали. С кем еще решит поговорить эта журналистка? В лежащий у компьютера блокнот выписываю ее имя – Кейт Уотерс, – потом снова и снова перечитываю статью.

Когда звонит телефон, я не иду снимать трубку, предоставляя включиться автоответчику. Но все равно слышу, как Джуд мне оставляет сообщение, и ее голос доносится через лестничный пролет от стоящего в прихожей аппарата, как будто мать находится здесь, в доме. Как будто мы снова очутились на Говард-стрит, и она меня будит, чтобы я собиралась в школу.

Я знала, что она сегодня позвонит. Ведь сегодня мой день рождения – одна из тех дат, когда мать непременно выходит со мной на связь с тех пор, как мы снова начали с ней общаться. Прошло всего пара лет с тех пор, как состоялось наше великое воссоединение, и сейчас мы скорее напоминаем дальних сестер, имеющих немало общих тем для разговора.

– Помнишь, как ужасно отделали ванную у твоей бабушки? – спросит, к примеру, Джуд, на что я согласно отвечу:

– Да уж, слава богу, цвет авокадо из моды вышел.

Мы вместе посмеемся, на несколько минут почувствовав себя чуточку друг к другу ближе.

Однако эта игра в «А ты помнишь?» нас все равно не связывает воедино. Потому что слишком уж много остающихся за ее пределами запретных тем.

Поэтому мы звоним обычно друг другу в день рождения, на Рождество да по иным подобным случаям. Именно этот привычный порядок общения при помощи календаря и позволяет нам поддерживать связь, а вовсе не наши обоюдные чувства. Дело в том, что, столько лет обходясь без матери, я поняла, что вовсе в ней и не нуждаюсь. И я больше чем уверена, что Джуд в отношении меня испытывает то же самое.

Странно все это, если вдуматься. Все взаимоотношения у меня не как у людей. Мать мне больше как кузина, а муж мне как отец, а мой ребенок… Ладно, ребенка у меня нет. Сейчас мне просто нельзя об этом думать. Хватит.

Сегодня голос матери повергает меня в дрожь. Дождавшись, пока она договорит, я спускаюсь в прихожую прослушать сообщение.