Дитя - стр. 21
И все же Кейт осталась недовольна своей заметкой. Вопрос в заголовке, по ее мнению, скорее являлся признанием неудачи. Он означал, что автор не смог наскрести достаточно фактов, раз вынужден был обращаться с вопросом к читателям. Кейт не сомневалась, что там можно найти и больше материала. Однако требовалось выждать какое-то время, чтобы криминалисты сделали свою работу, дав ей определенные наметки на продолжение поисков. К тому же она помнила, что ей необходимо искать и другие сюжеты для статей, чтобы ее имя в газете все время было на слуху и главный редактор не забыл о ее существовании.
Однако образ новорожденного крохи, завернутого в газету, точно какой-то мусор, Кейт никак не могла выкинуть из головы. И она не могла оставить это просто так.
9
Суббота, 24 марта 2012 года
Она и сама толком не понимала, зачем взяла в руки эту газету. Ник, с утра принеся номер из гаража, сразу отлистал его к спортивным рубрикам и так и оставил лежать на столе. Анджела уже полностью спланировала собственное утро: поездка в супермаркет, кофе с Луизой на обратном пути, – однако перед уходом ей хотелось еще переправить постиранное белье в сушилку, и вот, дожидаясь, пока докрутится стиральная машина, она протянула руку к газете и перевернула несколько страниц. Она даже толком и не читала там ничего, просто проглядывала фотографии. И вдруг слово «дитя» приковало ее взгляд.
«Так кто это дитя со стройплощадки?» – спрашивалось в заголовке.
Стоило ей это прочитать, и по телу побежал колючий холодок.
Найдено тело младенца! От этого слова «найдено» Анджела громко вскрикнула.
– Что такое, Энджи? – тут же примчался к ней Ник. – Что случилось?
Не в силах вымолвить ни слова, Анджела просто сунула мужу газету, тыча пальцем в заголовок.
Ник взглянул, куда она показывала, и лицо его сразу сделалось усталым и измученным.
– Энджи, милая, это ровным счетом ничего не значит. Ты сама же это понимаешь, верно? Ведь мы уже столько раз через это проходили.
Не желая встречаться с ним взглядом, Анджела снова и снова перечитывала заметку, откладывая ее в памяти.
– Но это произошло сразу после ее дня рождения. Ведь это, может быть, знак!
– Энджи, – уже громче и настойчивей заговорил Ник, – если ты станешь на это надеяться, тебя вновь будет ждать жестокое разочарование. И ты, как в прошлый раз, сляжешь с болезнью.
Анджела согласно кивнула. В 1999 году в Стаффордшире тоже нашли тело младенца, и она была полностью уверена, что там Элис. Что называется, ощущала это всем нутром. Однако все оказалось иначе. Выяснилось, что это мальчик, и к тому же дитя какой-то несчастной бедной женщины, которая, избавляя себя от нежелательного потомства, прибегла к удушению новорожденного. Полицейские потом нашли у нее в морозилке еще двоих.
– Сама посуди, если бы имелся какой-то шанс, что это Элис, полиция бы уже с нами связалась, – сказал Ник, произнеся наконец имя их дочери.
– Они уже могли о ней забыть, – возразила Анджела.
Конечно же, полиция об Элис забыла. И все забыли. И, ясное дело, хотят, чтобы забыла и она. Полицейским давно наскучили ее бесконечные звонки.
«Мы с вами свяжемся, миссис Ирвинг, как только узнаем что-то новое», – сказали ей в последний раз, когда она звонила в полицию. Голос офицера был досадливым и утомленным, и она поняла, что превратилась для других в источник раздражения. С тех пор Анджела больше не звонила в полицию, и вот теперь, тринадцать лет спустя, она не представляла, к кому обратиться.