Директива Джэнсона - стр. 11
Сев в свой лимузин, припаркованный на Дирборн-стрит у самого входа в здание, Джэнсон решил поехать прямо в аэропорт О'Хейр; он сможет успеть на более ранний рейс в Лос-Анджелес. Если бы так же просто можно было оставить в прошлом вопросы Нгуена.
Войдя в зал ожидания Платинового клуба компании «Тихоокеанские авиалинии», Джэнсон подошел к окошечку, за которым стояли две женщины в форменных костюмах. И костюмы, и стойка были серо-синего цвета. Пиджаки с погончиками, к которым почему-то питают страсть все крупные авиакомпании. Джэнсон мысленно отметил, что в иных местах и в иные времена такими погонами отмечали выдающиеся боевые заслуги.
Одна из женщин разговаривала с грузным мужчиной с отвислыми щеками в расстегнутом синем кителе. На поясе у мужчины висела рация, а из внутреннего кармана торчал кончик металлической бляхи. Джэнсон понял, что перед ним инспектор ФУГА,[2] пользующийся свободной минуткой, чтобы отдохнуть от бездушной техники и насладиться общением с живыми людьми. При появлении Джэнсона мужчина и женщина умолкли.
– Ваш билет, пожалуйста, – попросила его служащая.
Ее припудренный загар заканчивался чуть ниже подбородка, а медно-красный цвет волос выдавал знакомство со средствами окраски.
Джэнсон предъявил билет и пластиковую карточку, которой «Тихоокеанские авиалинии» удостаивали своих самых активных пассажиров.
– Добро пожаловать в Платиновый клуб «Тихоокеанских авиалиний», мистер Джэнсон, – радушно улыбнулась женщина.
– Мы дадим вам знать, когда начнется посадка на ваш рейс, – тихим, вкрадчивым голосом сказала другая женщина – каштановые кудри, тени на веках в тон голубым кантам на мундире. Она указала на вход в зал ожидания таким жестом, словно стеклянные двери были вратами рая. – А в ожидании вылета приглашаем воспользоваться нашим гостеприимством и отдохнуть.
Ободряющий кивок и широкая улыбка: большего нельзя было ожидать даже от святого Петра.
Отвоевавшие себе место в шумных, переполненных современных аэропортах, такие закутки, как Платиновый клуб «Тихоокеанских авиалиний», стремятся угодить самым взыскательным пассажирам. Небольшие вазочки были наполнены не соленым арахисом, предназначенным для les miserables[3] из общего зала, а более дорогими видами орехов: кешью, миндалем, грецкими орехами, пеканом. На гранитном столике «заправочной» стояли хрустальные кувшины с персиковым нектаром и свежевыжатым апельсиновым соком. Полы были устланы роскошным микрофибровым покрытием; общий серо-синий фон, визитная карточка авиакомпании, перемежался белыми и небесно-голубыми прожилками. На круглых столиках, рассыпанных между уютными, мягкими креслами, лежали аккуратно сложенные свежие номера «Интернэшнл геральд трибюн», «Ю-Эс-Эй тудей», «Уолл-стрит джорнэл» и «Файнэншл таймс». На большом мониторе мелькали бессмысленные цифры и значки, марионетки мировой экономики. Сквозь опущенные жалюзи просматривалось летное поле.
Джэнсон рассеянно пролистал газеты. Раскрыв «Уолл-стрит джорнэл» на странице биржевой хроники, он увидел знакомые воинственные заголовки: «В погоне за прибылью крупные держатели акций предприняли наступление на индекс Доу-Джонсона, устроив на Уолл-стрит кровавую бойню». Спортивный раздел «Ю-Эс-Эй тудей» был посвящен краху защиты «Рейдеров» под стремительными неудержимыми атаками «Викингов». Тем временем из невидимых динамиков доносились мягкие звуки песни в исполнении модной поп-дивы из недавнего нашумевшего фильма о легендарной Второй мировой войне. Пролитые кровь и пот были удостоены невиданного съемочного бюджета и потрясающих технологий компьютерной графики.