Дипломатическая неприкосновенность - стр. 20
– А! – Майлз помолчал. Да дай же хоть намек, ниточку, хоть что-то… – Знаете, моя мать – бетанка.
– Какое совпадение, – равнодушно проговорил Бел. – Моя тоже.
Бел, черт бы тебя побрал!
– Я имел удовольствие неоднократно посетить Колонию Бета.
– За многие десятилетия я возвращался туда лишь раз. – В карих глазах Бела промелькнул огонек его пресловутого извращенного юмора, и гермафродит соизволил добавить: – Я бы с удовольствием послушал, как дела на старой песочнице.
– Охотно поделюсь с вами, – ответил Майлз, молясь, чтобы этот обмен репликами прозвучал дипломатично, а не как код. Скоро, скоро, чертовски скоро. Бел ответил ему искренним благодарным кивком.
Седовласая женщина-квадди указала верхней правой рукой в конец дока.
– Соблаговолите проследовать за нами в конференц-зал, лорд и леди Форкосиган, оруженосец Роик.
– Безусловно, канцлер Гринлоу. – Майлз удостоил ее: «После вас, мэм», полупоклона в воздухе, затем распрямился, оттолкнулся от стены и поплыл за ней. Катриона с Роиком следовали за ним. Катриона по прибытии довольно грациозно остановилась возле круглой двери шлюза, а вот Роик неловко впечатался в стенку с довольно громким стуком. Он слишком сильно отталкивался, но тут Майлз ничем не мог ему помочь. Роик либо сам скоро освоится, либо сломает себе руку. Последовавшая череда коридоров была оснащена поручнями. К тайному удовлетворению Майлза, никому из стражей не пришлось останавливаться, чтобы подобрать беспомощно вращающегося или кувыркающегося барраярца.
Наконец они добрались до зала с окном во всю стену, из которого открывался панорамный вид на крыло станции и простирающийся за ним глубокий космос с мириадами звезд. Любой страдающий агорафобией или боязнью разгерметизации человек наверняка предпочел бы вцепиться в стену с противоположной стороны. Майлз тихонько подлетел к прозрачному барьеру, остановился, изящно выпрямив два пальца, и оглядел панораму. Углы губ невольно поползли вверх.
– Очень красиво, – честно признал он.
Он оглянулся. Роик пристроился возле двери, неловко уцепившись за поручень рядом с державшимся нижней рукой охранником-квадди, который сердито взирал на барраярца, пока оба перебирали пальцами, стараясь не коснуться друг друга. Большая часть почетного караула осталась в примыкающем коридоре, и только двое стражей, один со станции Граф, другой – правительственный, находились в зале, весьма настороженные. Стены зала украшали декоративные растения, растущие из подсвеченных витых кювет с гидропонной смесью. Катриона задержалась возле одного, внимательно изучая разноцветные листья. Она с трудом оторвалась от этого занятия, и ее улыбка тут же исчезла. Она пристально посмотрела на Майлза, на квадди, ища подсказки, затем ее взгляд с любопытством остановился на Беле, который, в свою очередь, наблюдал за Майлзом. Выражение лица гермафродита… ну, все остальные скорее всего сочли бы его невозмутимым. Майлз подозревал, что оно весьма иронично.
Квадди заняли места на полусферическом сооружении вокруг центрального дисплея, Бел пристроился возле своего коллеги в синем, Босса Уоттса. Изогнутые столбики разной высоты, поддерживающие панельки управления комм-пультом, которые обычно находятся в ручках станционных кресел, немного напоминали цветы на стебельках и представляли собой достаточно удаленные друг от друга места причаливания. Майлз выбрал столбик так, чтобы оказаться к открытому пространству спиной. Подплывшая Катриона устроилась чуть позади него. Она пребывала в состоянии молчаливой сдержанности, которое Майлз приучил себя не принимать за признак того, что она несчастна. Это могло лишь означать, что она слишком усиленно обрабатывает информацию, чтобы быть оживленной. К счастью, подобная бесстрастная манера прекрасно сходила за аристократическую надменность.