Династия. Пурпурная Кровь - 1 - стр. 14

Всякий раз тётка Рула сокрушалась, что не может пригласить мальчиков в гости, поскольку ютится с семьёй в халупе и стыдится своей нищеты. Её слова вызывали в душе Дирмута волну негодования. Тётка лжёт! Её супруг — староста деревни, а старостами становятся только зажиточные крестьяне. Дирмут видел на ней колечко и бусы с малахитом, купленные дядей Бари у посетившего замок коробейника. Разумнее подарить Руле мешок муки, но, похоже, «нищая» сестрица нуждалась в побрякушках больше, чем в хлебе.

Дирмут придвинулся к брату:

— Ты знал, что мама провела детство в монастыре?

Восседая на изгороди, как на троне, Бертол кивнул:

— Её туда отвёл наш дед. После ранения он ушёл из наёмников и охранял чьи-то обозы. Постоянно находился в разъездах. Бабка батрачила, ей помогал Бари. Рула вела хозяйство. Мама им мешала.

У королевы Бариссы тоже трое детей. Сначала родились близнецы Ясмор и Харбат. Потом Абиль. В Фамальском замке нянек и воспитателей больше, чем гвардейцев. С Игдалиной занимаются две гувернантки и старая монахиня, мать Болха, которой давно пора на покой. Игдалина любит старуху и ухаживает за ней, когда та болеет. У Дирмута семь домашних учителей и личный камердинер. Не будь у Бариссы армии помощников, она вряд ли захотела бы ещё одного ребёнка. Или захотел отец?

Сложив руки на жердине, Дирмут опустил на них подбородок:

— Мама мне ничего не говорила.

Бертол посмотрел с улыбкой:

— А ты спрашивал?

Разумеется, Дирмут спрашивал, где его бабушка и дед. Мама сказала, что они покоятся в склепе под какой-то дозорной вышкой. Их жизнь почему-то не вызвала у него интереса, хотя это и мамина жизнь. Дирмут впервые почувствовал себя младше брата. Бертол, по всей видимости, беседует с мамой на серьёзные темы, задаёт ей недетские вопросы, требующие развёрнутого ответа. А он, сын короля, в разговорах словно прыгает по кочкам, не желая углубляться в ту или иную тему.

Досадуя на себя, Дирмут вымолвил:

— Хорошо, что её отдали в монастырь. А то была бы такой же, как тётка Рула.

— Хорошо, что наш дед нашёл клад и дал маме богатое приданое.

Слова брата нанесли очередной удар по самолюбию Дирмута. Ощутив, как к щекам приливает кровь и на смену досаде приходит злость на собственное невежество, он выпрямил спину:

— Клад?

— Целый сундук золотых монет. Необычные монеты: треугольные, с дыркой в центре. Наверное, старинные. Поэтому мой отец взял маму замуж и сделал герцогиней. А когда его не стало, на маме женился король. — Бертол спрыгнул с изгороди и обнял Дирмута за плечи. — Если бы не клад, у меня бы не было сердитого брата и красавицы-сестрёнки.

— Покажешь монеты?

— Отец дал их купцам на сохранение, а они, болваны, перелили монеты в слитки.

— Он им поверил?

— Он умер. Купцы вернули маме долг золотыми «рыбками». — Обратив взор на своего любимчика-батрака, Бертол воскликнул: — Ты только посмотри на него!

Дирмут стиснул в кулаке рукоятку кинжала, торчащего из чехла на поясе, и провёл большим пальцем по надписи, выгравированной на гарде: «В разуме сила». Брат сегодня преподал ему хороший урок, показал, какой он глупый и слабый.

Когда тень шеста, вбитого посреди загона, достигла прочерченной на земле линии, смотритель овчарни продудел в дудку, оповещая об окончании стрижки. Стригали уселись на настилы, ссутулились, устало сложили руки на коленях. Помощники покатили тачки с руном в хранилище. Перебирать и мыть его начнут на рассвете. Крестьяне оживились, забегали вокруг корыт и холстов, завершая работу. Дети загомонили. Деревенский староста выкрикивал имена мужиков, которым вменялась ночная охрана не успевшей высохнуть шерсти.