Дилемма Золушки - стр. 9

– Конечно же, в МОЙ театр! – ответила Марфинька с важностью Карабаса-Барабаса, владельца популярной кукольной труппы.

– А, ну, это крепкое здание девятнадцатого века, оно уже много чего пережило. – Я успокоилась. – А что дают? И надо ли покупать билеты, или у тебя будут для нас контрамарки?

– У меня лично есть приглашение бенефицианта. – Важности в голосе Марфиньки не убавилось. – Правда, оно только на два лица, но все остальные, я уже договорилась, пройдут как статисты. Вы не потратите ни копейки, более того, это вам заплатят за съемочный день. Бенефис будут снимать для телевидения, так что публика в зале нужна приличная и колоритная. Не поленитесь принарядиться, пожалуйста.

– И много заплатят? – заинтересовался Колян.

Видимо, его еще не придуманные дела на самом деле могли и потерпеть.

– По семьсот рублей.

Озвученная сумма не вызвала бурных восторгов ни на этом конце телемоста, ни на другом.

– Дети, если вы будете хорошо себя вести, обещаю отдать свой гонорар вам, так что вы получите по тысяче рублей карманных денег на брата, – услышала я голос Ирки.

– А бенефис – это сколько часов? – шепотом уточнил у меня муж.

– С учетом съемок? Боюсь, все шесть, а то и восемь, – так же тихо ответила я.

Но подруга в трубке меня услышала и прокомментировала вполне удовлетворенно:

– Целый день примерного поведения, да еще и без затрат с моей стороны? Прекрасный вариант, мы согласны!

– Если дети будут вести себя хорошо, могут рассчитывать и на мой гонорар, – пообещала я.

Манюня и Масяня в трубке издали радостный вопль, каким воинственные индейцы могли бы приветствовать появление на горизонте каравана фургонов мирных переселенцев. Ирка одобрительно хмыкнула, а мой муж весьма скептически молвил:

– Я бы не стал на это надеяться.

– Ты и не стал. – Я напомнила, что он безответственно уклонился от участия в культурно-массовом мероприятии, и Колян предпочел сменить тему.

Однако позднее выяснилось, что муж мой, мудрый человек, был совершенно прав.

– Чей-чей это бенефис? – Я присмотрелась к афише.

Персонаж, изображенный на ней, больше всего походил на сильно потрепанного жизнью престарелого Амура: его крутые кудри сверкали начищенным серебром, но дряблые щечки рдели райскими яблочками.

– Бориса Барабасова, – ответила Марфинька и мимоходом фамильярно щелкнула нарисованного дедушку Амура по крючковатому носу.

– Того, который в ваших святцах зовется Барбариской? – Я оглянулась на тетушку. – И с которым Марфинька всегда не ладила?

– Когда это мы с Барбариской не ладили? – Марфинька, услышав мои слова, притормозила на мраморной лестнице и всем своим видом выразила несогласие со сказанным.

– В ваших анекдотах он предстает в нелестном виде, – напомнила я.

– Мы не просто не ладили! – Марфинька мотнула головой, и длинные серьги-висюльки в ее ушах полыхнули яростным блеском. – Мы враждовали! Сражались в кровь, бились насмерть!

– За роли? – не поняла Ирка. Она шла медленно, крепко держа за руки сыновей и сдерживая их разрушительные порывы. – Но вы же разного пола, как могли конкурировать?

– Да не за роли, детка, а за любовь публики, расположение режиссеров и внимание СМИ! – Тут Марфинька как раз увидела оператора с камерой и приосанилась, изящно облокотившись на беломраморную балюстраду.

– Проходим, проходим дальше, не скапливаемся. – Взлохмаченная девица с хрипящей рацией в руке просторными взмахами погнала нас в зал.