Дикий папочка - стр. 19
Где в моих словах Анька уловила скрытый смысл, я не знаю. По-моему, она выдаёт желаемое за действительное. Одно неясно — ей это на кой чёрт нужно?
— Ань, ты бы за свою личную жизнь так переживала, ага, — замечаю язвительно.
— Не за что там переживать, — небрежно отнекивается. — У меня всё по плану. Замуж выхожу в конце августа, ты же в курсе.
В курсе, да. Анька собралась стать женой немолодого состоятельного пузатика. Отец подобрал для неё эту выгодную партию. На мой скромный взгляд, «выгодой» для Ани там не пахнет. Что хорошего в мерзком обрюзгшем дедке за шестьдесят? Его банковские счета, разве что. Аня эту тему понимает, я нет.
— Совет да любовь, — желаю не от души, но желаю. — Пока.
— Погоди-погоди! Ты на свадьбу ко мне приедешь?
Не хотелось бы участвовать в этом фарсе. Тем более я уже объяснила Аньке, что дорожки наши разошлись. Я взяла трубку случайно, а она решила, что мы помирились.
— Пока, — повторяю и нажимаю «отбой».
Я полный дуб в гаджетах. Умею позвонить и смс написать, а где тут чёрный список — понятия не имею. А жаль. Так бы уже затолкала в ЧС и Аньку, и папашу этого дикого.
Ковыряюсь в меню, ищу список этот проклятый чёрный, а со двора доносятся скрип калитки и шаги по доскам…
Гостей я жду, но утром. Становится совсем нехорошо.
По окнам взглядом прошлась, но ничего не увидела, а чувство, что у меня в ограде кто-то шастает, чёткое. Блин, надо волкодава заводить срочно! Пока собаки у меня нет, но есть топор у печки. Тихонько иду в кухню, беру оружие и крадусь на веранду.
Выхожу, готовая ко всему, а у забора копошится Шура. Отбой тревоги.
— Ты что тут делаешь? — выдохнув, я бросаю топор в траву.
— Обереги снимаю, — спокойно сообщает.
— Вот ты интересная! — хлопаю растерянно ресницами. — Сама мне сказала — развесь, а теперь снимаешь.
— То было вчера, а сегодня ситуация поменялась. Гостя ждём.
— Шур, с тобой всё нормально? Мало того что ты этого дикаря как родного готова принять, так ещё и ночью. Успокойся уже, он если и придёт, то завтра.
— Завтра, Лера, наступит после полуночи, — с серьёзным выражением лица выдаёт Шура.
— Хочешь сказать, что он среди ночи припрётся? — у меня больше слов нет, одни слюни.
— Думаю, да.
— Нет! Не пущу я его ночью, — иду к соседке, хватаюсь за оберег, который она сжимает в руке. — Верни на место.
— Лера, не упрямься. Делай, что говорю, — упирается Шура.
— Ты с ума сошла?! Что этому дикарю тут ночью делать? Он с дочерью повидаться хотел, а она спит. Повесь обереги на забор!
— Хочешь его разозлить? — щурится соседка. — Разозлишь — сама не обрадуешься.
— Слушай, я сейчас забуду об уважении к тебе и попрошу уйти. Скорее всего, это будет грубо, — я на пределе, и нервный срыв не за горами.
— Забудь, — разрешает соседка. — Только он всё равно придёт и побрякушки эти его не остановят. Только из себя выведут.
— Почему абсолютно дикие вещи ты готова принять как нормальные? Шура, объясни.
— Мы с тобой поговорим, когда я на папашу гляну. До этого я ни в чём уверена быть не могу, а сочинять не стану. Ясно?
Шах и мат — я сдаюсь.
Шура права — дикарь может заявиться ночью. Запросто! Он уже так делал, а во двор не зашёл не потому что его обереги остановили. Не знаю причины, по которой он остался за калиткой, но что-то мне подсказывает — второй раз такое не повторится.