Дикарь - стр. 21

Всё горит. Живот, руки, грудь и даже губы. Пальцы ног и рук словно от гриппа выкручивает. Какая невероятная реакция на совершенно пошлый манёвр. Да не должна нормальная женщина дышать так часто от подобных вещей. Мне бы ведро воды на голову или лёд под мышки.

Мотнув башкой, выхожу обратно в комнату с камином. Забыть. Просто выкинуть из головы и настаивать на подписи. Главное, получить документы.

Думаю, бояться мне нечего. Михайлов слишком гордый, чтобы брать меня силой, поэтому надо начать с себя. Не реагировать.

Успокаиваю нервы. Жду. И смотрю на другую дверь. Ту, за которой он скрылся. Слышны разговоры.

Выхожу и, оторопев, едва не падаю.

— Где она, Даниил? — вытирая кровь под носом, стоит у входной двери староста. — Люди видели, что именно ты её увёл.

— Я здесь, Семён. Сейчас господин Михайлов подпишет бумаги, и мы поедем.

Дикарь оборачивается, усмехаясь:

— Мне искренне интересно, куда ты их спрятала, у тебя же даже сумки нет.

Точно. Сумка осталась в клубе.

— Твои вещи у Петьки в машине, поехали ко мне.

Дикарь снова скрещивает руки. При этом его голая мускулистая грудь кажется ещё более крепкой и рельефной. Он приподнимает бровь и как бы произносит: «А ты не промах, Барби».

— Надо же, какая ты популярная. Прям всколыхнула местное болото.

— Так, во-первых, — обращаюсь к старосте, игнорируя дикаря, — вы с глубокоуважаемым Петром пили. И садиться с вами в машину опасно.

— А во-вторых? — помогает мне дикарь и явно стебётся при этом.

— А во-вторых, я буду ночевать у Степановны.

— Ой, да ладно, здесь гибэдэдэшников нет. К тому же до Степановны нужно добраться, — настаивает Семён, явно настроенный крайне решительно после драки. Прям оперился, не надо было с ним танцевать. — Это не близко. Дорога знакомая. Вчера вечером мы это уже проходили.

— Меня подвезёт Даниил Александрович.

Дикарь смотрит то на Семёна, то на меня и снова приподнимает бровь, смерив меня глубокими тёмными глазами. Удивляясь моей наглости.

— Ты ещё даже на еду не заработала, не то что на извоз.

Мои щёки покрываются красными пятнами. У меня ощущение, будто все знают, что мы только что делали. Бумаг у меня нет. Подписывать нечего. И получается, если я останусь, то дикарь победит. Я как бы признаю, что лучше быть в одном доме с ним, чем поехать со старостой. А после всех тех гадостей, что мы друг другу наговорили и наделали, — это недопустимо.

И между гордостью и риском для жизни я, дурочка с переулочка, выбираю первое.

— Хорошо, Семён, ты прав. Не стоит беспокоить Даниила Александровича.

Машина ждёт. К тому же там мои вещи.

Прохожу мимо дикаря, сверлящего меня своими чёрными глазами. Наши взгляды встречаются с жёсткостью лобового столкновения. В груди пожар. Сердце даёт сбой сердечного ритма под названием аритмия, и я покидаю его дом.

10. Глава 9

Выхожу со двора, тут же мёрзну без верхней одежды, тело пробирает таким холодом, что аж зубы сводит. Зимний ветер дует навстречу настолько сильно, словно желает смести меня, дом дикаря и всю деревушку с лица земли. Плохое предчувствие. У дома Михайлова стоит уже знакомая мне «нива». Все двери распахнуты, орёт музыка. На подножке водительского места стоит Пётр. Из соседней двери выглядывает его друг, имя которого я благополучно забыла. Семён бежит к заднему, быстро достаёт куртку, набрасывает мне на плечи. Причём при этом касается моей шеи.