Девушки сирени - стр. 56

Фриц поднялся на платформу и взял мой багаж.

– Герта, даже не поздороваешься? Целый год тебя не видел.

Все-таки он меня запомнил.

Фриц вел машину, а я украдкой поглядывала на него. Он по-прежнему был привлекательным, что отмечали все представительницы женского пола в университете. Высокий голубоглазый пруссак с ухоженными черными волосами. Тонкие черты лица говорили о его аристократическом происхождении. Впрочем, выглядел он усталым. Я обратила внимание на темные круги под глазами и подумала о том, насколько изматывающей может быть работа в женском исправительном лагере.

Мы съехали на Фриц-Ройтер-штрассе и поехали через небольшой городок Фюрстенберг. Ветер шевелил мои короткие волосы, и это было приятно. Вдоль улиц стояли коттеджи с крышами из дерна. Типичная старая Германия. Как сценки на шварцвальдских часах с кукушкой.

– Гиммлер, когда приезжает, а он приезжает часто, останавливается в Фюрстенберге. Знаешь, он ведь продал рейху землю под Равенсбрюк. Озолотился на этой сделке. Видишь лагерь, вон там за озером Шведтзее? Его совсем недавно построили… Герта, ты что, плачешь?

– Нет, это от ветра.

Фриц оказался наблюдательным. Трудно было сдержать эмоции, проезжая по Фюрстенбергу, – когда я была ребенком, родители возили меня точно в такой же городок на рыбалку. Он был таким красивым и неиспорченным. Квинтэссенция Германии, то, за что мы сражались.

Я вытерла глаза – не хватало еще, чтобы комендант счел меня размазней.

– Фриц, который час? Я не могу опоздать.

Фриц выжал газ и повысил из-за рева двигателя голос:

– Кёгель, в общем-то, неплохой человек. До войны держал в Мюнхене ювелирный магазин.

Мы поехали вдоль озера, и вслед за нами неслось облако пыли. Когда Фриц свернул, я оглянулась на озеро и еще раз восхитилась красотой оставшегося позади Фюрстенберга и силуэтом церкви с высоким шпилем.

– Ты будешь пользоваться успехом у врачей, – заметил Фриц. – Доктор Розенталь любит блондинок.

– Я не блондинка, – возразила я, хотя мне было приятно, что он так считает.

У меня поднялось настроение: я ехала вместе с Фрицем и у меня вот-вот должна была начаться новая полоса в жизни.

– Скоро прибудем. Чистокровная немецкая девушка здесь редкость. Славянками уже все пресытились.

– Обожаю своих сифилитиков.

Фриц улыбнулся:

– Я всего лишь вношу свой вклад в репопуляцию Германии.

– И так ты кадришь девиц?

Фриц на секунду дольше, чем требовалось, задержал на мне взгляд и этим выдал свой фривольный настрой. Я подумала о том, как мне повезло, что я одна из очень немногих женщин-докторов рейха. Это давало мне особый статус. Фрицу Фишеру не пришло бы в голову подобным образом флиртовать с какой-нибудь домохозяйкой из Дюссельдорфа.

Пожалуй, стоит отрастить волосы. Он точно будет сражен, если я стану самым квалифицированным врачом в лагере.

Мы проехали мимо группы исхудалых женщин в полосатых платьях. У всех наблюдалась прогрессирующая стадия мышечной атрофии. Женщины всем своим жалким весом наваливались на металлические тросы и, словно больные волы, тащили за собой массивный бетонный каток. Надсмотрщица в серой форме удерживала на поводке кидающуюся на женщин овчарку.

Фриц на ходу помахал надсмотрщице, та набычилась в ответ.

– Меня здесь любят, – похвастался Фриц.

– Это заметно.

Машина затормозила в облаке пыли напротив кирпичного здания администрации, у которого закончился мой путь в лагерь. Я вышла из «вагена» и огляделась. Первое, что произвело на меня впечатление, – это качество. Газон с густой зеленой травой, вдоль фундамента здания – красные цветы. Слева на холме с видом на лагерь – четыре дома руководства, построенные в стиле «Heimatschutzstil»