Девушка в красном шибари - стр. 16
Костя часто акцентировал внимание на том, что он русский, будучи неприлично смуглым, оттенка шершавого рубина, с внешностью азиатского хана. При этом он симпатизировал буддизму и даже бывал в храме Будды, будучи в Индии по работе. Его подпольной кличкой была «Сомбреро», так как походка и мимика были таковы, что если вообразить его в мексиканской шляпе и всунуть маракасы в руки, то было не отличить от марьячи.
– Артурка, ты опять всю ночь шлялся по чужим подушкам и шевелил бродячий скот? – выкрикнул Костя, не прерываясь бездарно рисовать эскиз своей будущей очередной татуировки.
– Нет, Костярин, я не занимаюсь благотворительностью в целях повышения демографического положения страны.
– То есть полстраны детей, похожих на тебя, в городах, в которых мы побывали, это случайность? И твоё выражение – «чужих детей не бывает» не имеет к этому отношения? А что тогда сонный такой? Если ты не перестанешь грызть боярышник, то однажды ослепнешь.
– Костярин, ну ты же выжил! Несмотря на отсутствие печени и развившийся топографический кретинизм.
– Это потому что я пограничник! А твой нетренированный организм сдаётся уже перед местным разбодяженным компотом.
Я повернулся к коллеге.
– Ты когда-нибудь видел, чтобы чёрный так разговаривал с белым?
Я встал из-за стола под хохот офиса и направился на выход; остановившись перед дверью, я повернулся лицом к начальнику и, указав на Костю пальцем, потребовал:
– Двенадцать плетей этому нигеру за неуважение к белым! – и вышел.
Я направился в сторону курилки лицезря в ней до боли знакомую картину: женщина в возрасте поправляла стеклянные литровые баночки, наполняла их водой и непонятно на кого громко ругалась. Я не знал, как к ней обращаться, все звали её «пожарница».
– Что, опять все банки попереворачивали?
– Да! И ведь никто не поправит за собой!
– Вот же безответственные люди! Сгорим же однажды!
По курилке пробежал смешок.
Пожарница сама принесла туда банки и постоянно следила за ними, что бы бычки тушили о воду и только потом выбрасывали в урну. К слову, всё в курилке, вместе с самой курилкой было металлическое. Пожарница на самом деле работала инженером техники безопасности и, так же как и её коллеги, должна была ходить по строительной площадке и следить за порядком. Но её собственная идея – «следить за порядком в курилке возле офиса» ей понравилась больше. Тут подошёл Костя с важным видом и очень умным лицом, держа руки на поясе, словно он ревизор.
– Да кому вы объясняете? Здесь из понимающих только скамейка! Но ей сейчас думать неудобно, ей приток кислорода к голове жопами перекрыли. Я предлагаю начать собрание прям здесь и составить график дежурных по баночкам.
– Тогда я предлагаю лишить меня партийного билета и больше не приглашать на собрания партии! – ответил я Косте.
Курилку покосило со смеху, а пожарница молча сидела с недовольным лицом.
Солнце палило как в последний раз, создавая мираж над крышей нашего железного офиса. Я опустил козырек своей строительной каски на глаза и пошёл прогуляться по строительной площадке, делая вид, что делаю свою работу. На площадке хоть и шумно, зато не так жарко и душно.
Я шёл по заводской дороге из ровно уложенных бетонных плит и размышлял о проведённой ночи:
“Зачем Рони это надо? Эксперимент? Нет, у неё это не в первый раз. Извращённая фантазия? Точно нет, она слишком умная и воспитанная для того, чтобы так извращаться. Тут причина посерьёзней должна быть. Что-то, из-за чего она перешагнула черту и ушла от консервативного секса”.