Девушка из хорошей семьи - стр. 19

Касуми гневно сверкнула глазами, отшатнулась и опрометью кинулась к лифту. Молодой человек вроде бы ее не преследовал. В толпе у стойки выделялась спина в небесно-голубой куртке: Саваи ничего не заметил. Ждать лифта времени не было, и Касуми сразу побежала вниз по лестнице, выскочила из стеклянных дверей наружу, остановила первое попавшееся такси и велела ехать в Сэйдзёгакуэн. И пока машина ехала по улицам Сибуи, в груди Касуми по-прежнему отчаянно стучало сердце.

Остаток дня Касуми была очень мрачной и закрылась у себя в комнате. Саваи не звонил, что доказывало присущую ему беспардонность, и она настроилась ни в коем случае его не прощать.

По зрелом размышлении это было довольно странно. Ведь вызов бросила она, и она же потребовала показать место, где обольщают женщин. Обдумав это, Касуми поняла, что злиться ей не на что.

Касуми оглядела тихий в воскресный вечер дом. Брат с женой уехали во второй половине дня. Мать и отец после ужина смотрели в гостиной телевизор. Утром спокойно поговорить не удалось, поэтому отец за ужином всячески расспрашивал Касуми о вчерашней вечеринке, но она, по-прежнему замкнувшись в себе, с загадочной и какой-то вымученной улыбкой сказала только: «Было очень мило».

Ититаро, наверное, стоило удовлетвориться вчерашним ответом, который он получил, когда после ухода последнего гостя, положив руку ей на плечо, спросил: «Как все прошло? Было интересно?» Стоило принять короткое «да» послушной, скромной дочери.

Отчего-то любовь Ититаро к Касуми всегда была полна тревоги, и за это он себя корил, ведь отцовская любовь должна быть спокойным чувством, наполнять радостью. Это терзало чистую душу Ититаро, и все равно он пристально вглядывался в своего ребенка.

Дочь была для него загадкой. Когда в их отношениях он приближался на шаг, она со странной улыбкой отстранялась. Стоило ему отдалиться, Касуми сразу устремлялась навстречу, ластилась. Проявления любви у них не совпадали во времени. Но если вдруг совпадали, это вызывало невыразимо сладостное чувство.

Касуми заперлась у себя в комнате, но сидеть одной было тяжело.

Светлая, красочная, обставленная в европейском стиле комната для занятий размером восемь дзё[13], красный абажур, обои в цветочек, кружевные занавески на окнах… Все вдруг показалось пошлым, будто номер в неизвестной ей пока гостинице для свиданий.

Что за странные мысли? Саваи сейчас точно в такой гостинице с той кокетливой девчонкой.

«Куртка у тебя миленькая».

Она не простит! Не простит! Эта девчонка не имела права так говорить. Касуми не считала, что ревнует, – все дело в «простых радостях жизни», которые, как азарт в игре, переходят всякие границы и становятся ядовитыми. «Я буду хладнокровна».

В подобные моменты мужчина, как правило, уходит из дома, чтобы где-нибудь выпить. Но Касуми, кроме как в гостиную, пойти было некуда.

В гостиной отец с матерью смотрели телевизор и смеялись.

«В таком возрасте вдвоем смеяться… нелепость какая-то», – раздраженно подумала Касуми.

Она уселась между родителями, и те сразу притихли. Отца почему-то смутило присутствие дочери.

Комедия, которая шла по телевизору, вскоре закончилась. Ититаро сразу обратился к Касуми:

– Что собираешься делать на весенних каникулах? Может, с подружкой куда поедешь?

– Да что ты такое говоришь! – возмутилась мать.