Девушка из хорошей семьи - стр. 17
– Давай договоримся. Нам надо разделиться. Зайдем в лифт, а потом будем делать вид, что мы друг другу чужие. Иначе это кого-нибудь насторожит. Во всяком случае, смотреть в мою сторону или ухмыляться нельзя.
Касуми молча кивнула.
Светлое здание надвигалось, нависало своей громадой. Здесь были всяческие развлечения для детей, места, куда ходили отдохнуть семьей, на одном из этажей располагалось помещение для брачных церемоний. В двери первого этажа входили и выходили дети, которых вели за руку матери. Все внутри наполняла мирная послеполуденная атмосфера воскресного дня, привычная для людей, живущих в пригороде.
Но у Касуми, когда она вошла сюда следом за Саваи, сердце бешено колотилось: ей казалось, будто она погружается в опасный водоворот темной безнравственности.
Они зашли в лифт и сделали вид, будто незнакомы друг с другом.
«Как не к месту эта одинаковая небесно-голубая одежда», – вдруг подумала Касуми, спокойно сняла пальто, вывернула его наизнанку и повесила на руку. Под пальто на ней было серое платье; теперь она могла не беспокоиться, что их заподозрят в знакомстве.
Снимая пальто, Касуми задела воздушный шар, который держала стоявшая рядом девочка; шар отскочил, словно по нему ударили, а девочка зло уставилась на Касуми. Саваи сохранял равнодушное лицо, но чувствовалось, что он едва сдерживает смех.
Лифт остановился на пятом этаже, и сразу громко зазвучал рок-н-ролл, перед глазами замелькала нарядная многоцветная толпа. В центре находилась большая стойка с натянутым над ней ярким полосатым тентом, вроде тех, что бывают на курортах. В основном здесь собрались молодые люди, мало кто пришел с детьми. Кроме парней в джинсах и кожаных куртках, густо накрашенных девушек в обтягивающих капри, со звенящими металлическими браслетами на руках, столь же неприятных, как завсегдатаи «Пасадены», было немало обычных молодых людей. Все они просто слонялись туда-сюда. Настроение у Касуми, пробиравшейся сквозь эту толпу, испортилось, но, следуя на некотором отдалении за Саваи, она в глубине души понимала, что во всем полагается на него.
Саваи обошел стойку и остановился около музыкального автомата, который оглушительно ревел и рассыпал вокруг завораживающий радужный свет. Возле автомата собралась молодежь в джинсах и капри – все слушали с серьезными лицами, отбивая такт ногой. Высокий, заметный издалека Саваи в небесно-голубой куртке смотрелся среди них как-то одиноко.
«Я смотрю на Кэй-тяна так же, как тогда, на станции „Токёэки“», – подумала Касуми. В глаза ей бросилось, что он совсем не похож на того оживленного юношу, каким казался, пока они были вместе, а выглядит потерянным, опустошенным, словно утратившим цель. То был образ охотника, но охотника-одиночки, который бродит по лесу без спутника, без собаки, без ружья. А вокруг него стоит птичий гвалт и витают звуки, издаваемые шумными обитателями лесной чащи.
– Кофе? – спросил бармен за стойкой.
– Что? – Касуми нервно взглянула на него. – Да, кофе.
Она бездумно облокотилась на край стойки. По другую сторону девушки и юноши в форме учеников старшей школы, уплетая хот-доги, над чем-то смеялись, толкали друг друга. Касуми заметила зеленый пластиковый цилиндр с надписью «счастливая стойка», достала монету в десять иен и бросила внутрь.