Девочка, которой не стало - стр. 4
Когда Ахмед Имранович зашел в приемную палату и бросил взгляд на лежавшую на кушетке девочку, то устал еще больше и добавил в список утомляющих вещей родителей, неспособных наказывать детей назидательно, но умеренно.
Бедняжка действительно выглядела неважно и будь она родной дочерью Ахмеда Имрановича, он бы закатил жене хорошую взбучку за то, что посмела так побить дитя. Но девочка была чужой семьи и рода, в методы воспитания которых лезть было не принято. Но девочка была семьи, которую Ахмед Имранович немного знал как неблагополучную, со странной матерью и еще более прибабахнутой молодой бабкой, красившейся ярко и не стеснявшейся демонстрировать на улице вырезы возмутительно глубокие для их города. Да и в роду этих Мулиговых хватало гнили – было откуда взяться таким «фруктам».
Ахмед Имранович помнил, как впервые врач, работавшая до Аиды, тоже обратила внимание на синяки и даже сломила его сопротивление и нежелание вмешивать посторонних доложить в опеку. Он доложил. И забыл об этом, потопленный ворохом собственных проблем и обязанностей, в число которых надзор за работой посторонних государственных органов не входил. Потом новый эпизод. Женщина из опеки с желтыми волосами и черными корнями, утомленная не меньше его собственными семейными хлопотами, вытянув губы, задавала ему вопросы, потом покачала головой, обещала «принять меры» и исчезла из больницы вместе с полицией и Мулиговыми.
Присмотревшись к личику девочки, походившему на лик мученицы, чутьем врача, еще не видев анализа, Ахмед Имранович понял, что дело дрянь, и снова придется вызывать таких же занятых и усталых взрослых, как он, которые ничего не смогут поделать с судьбой этой малышки. И окончательно устал. Почему? Почему ему выпало разгребать вот это вот все?
– Кровь еще не готова? – спросил он у Аиды.
– Еще нет, обещали поскорее.
Ахмед Имранович протянул руку, чтобы проверить пульс пациентки, и заметил, как ее глазенки, казавшиеся неестественно большими на худом лице, заметались, нашли в углу скучающую мать, потом снова его, и встревоженно вонзились в него, как две огромные булавки.
– Не бойся, я не обижу. Я доктор. Как добрый доктор Айболит, знаешь? – Ахмед Имранович постарался говорить ласково, хотя никогда не был силен в общении с маленькими детьми. – Я только тебя осмотрю. Больно не сделаю.
Он заметил, как нетерпеливо поглядывает на его манипуляции Аида. Она наверняка уже все измерила и осмотрела, и он доверял ее результатам.
Аида приняла входящий звонок.
– Да, Зарема. Готово?
Она умолкла, как-то вся погрустнела, и Ахмед Имранович догадался, что анализ крови пришел поганый.
– Гемоглобин? – спросил он, едва она нажала отбой.
– Да. Двадцать.
– Рак?
– Похоже на кровотечение, – Аида перевела озадаченный взгляд на девочку. – Она потеряла много крови. Но рана была неглубокая…
– Ты ее полностью осмотрела?
– Нет, я решила сначала позвонить вам, когда увидела синяки.
– Осмотри ее полностью. Наверное, кишечное… – Он обернулся и оказался нос к носу с матерью девочки. Та внезапно соскочила со стула и оказалась рядом с ним.
– Я не разрешаю ее осматривать! – крикнула она, и ее рот изрыгнул тошнотворный запах перегара. – Не трогайте мою дочь! Просто зашейте эту тупую голову!
– У вашей дочери критические показатели крови, – опешив, пробормотал Ахмед Имранович, не ожидавший такого яростного протеста от представительницы слабого пола. – Ей срочно нужно переливание и, возможно, операция.