Девочка Грома - стр. 24
Сначала одну упругую половинку…
Потом вторую...
И… млять! Член колом. Зуба аж сводит, как давит. Янка, соответственно, все это видит, глаза ее округляются, устремляясь в район моей ширинки, и мне приходится поумерить пыл. Со всей дури врубить ледяную воду в кране и брызнуть на лицо. Недобро глянув в зеркало на притихшую у меня за спиной дочурку Ленки.
Неправильно это все. П...ц как неправильно.
Ох, чертова Яна!
Устроила тут спектакль. Спровоцировала. Как вообще с ней можно с холодной головой оставаться? Никакого воспитания и чувства такта. Неужели ее грозный батя ей никогда не объяснял, что нельзя до ручки взрослых дяденек доводить? Они и ответить могут. А еще хуже – просто взять свое. Потому что не каждый обладает таким, с*ка, благородством, как я.
Сожрал бы ее всю. Коза!
– Ты так на меня смотришь, что я уже с жизнью прощаться начинаю, – пискнула мелочь.
– Правильно, Елагина. Прощайся, – рыкнул я, стягивая грязную рубашку и отшвыривая ее на раковину. – Еще раз мне на глаза с этим своим Шершневым попадешься…
– Шмелевым.
– Однохерственно, – бросаю, застегивая ремень на брюках. – Увижу вместе, урок полового воспитания устрою. Долгий и со всеми подробностями. Поняла?
– Я вообще-то с Вадиком в одной группе учусь, – задрала нос малышка. – И он друг нашей семьи, так что не тебе мне указывать…
– Господи, Янка! – покачал головой, губы поджимая, – какая же ты еще лялька, честное слово.
– В Сочи тебя это не смущало, однако. И я не лялька!
– Лялька. Самая натуральная капризная лялька.
Ребенок совсем. Глупый и несмышленный. С охрененными формами и уносящими напрочь огромными глазами, но ребенок. Как я этого в Сочи умудрился не заметить, самому удивительно. Сперма, видать, совсем мозг залила.
И сейчас этот ребенок стоит и губы свои припухшие дует. Обиделась. Но я расшаркиваться и улюлюкать не привык. Хотя в этой ситуации следующим после желания отходить ее по жопе ремнем, идет желание обнять и приласкать. И это жутко нервирует! Что, твою мать, со мной происходит?
– Ладно, – бросаю я взгляд на часы. – Раз рубашку мне испортила, иди за футболкой. В машине у меня, в сумке запасная есть. Скажи спасибо, что я такой предусмотрительный. Иначе несдобровать вам, студентка Елагина.
– Чего?! Я тебе не девочка на побег…
Не досушивая возмущенный вопль, вытаскиваю из кармана брюк ключи от машины и впихиваю в руки Яны. Она откровенно обалдело таращится на меня.
Эмоции-то прятать совсем не умеет, девочка. Они у нее на лбу все написаны. Хмурится, удивляется, злится, а теперь вот ехидно улыбается. Наверняка какую-нибудь пакость придумала, стрекоза.
– Только попробуй, – предупреждающе схватил я пальцами острый подбородок. – Отец в свое время по жопе ремнем не отходил, так я отхожу.
Губы складываются в провокационное “о”, а щеки алеют. Яна, возмущенно рыкнув, бьет меня по запястью, скидывая мою руку с себя. Вылетает из уборной.
Яна
Футболка?
Будет вам футболка, Денис Игоревич!
Я злой фурией вылетела из ресторана, стараясь не попасться на глаза родителям и Вадику. Пролетела до парковки, как в сапогах скороходах, и щелкнула брелоком сигнализации. Знакомый черный джип сверкнул фарами, и я, долго не думая, полезла в багажник тачки Громова.
Сумка? Сейчас я найду твою сумку. Зверюга!
Порывшись и без лишних зазрений совести перевернув все вверх дном, вытащила черную футболку. Покрутила, повертела, даже представлять не хочу, как сексуально она обтянет мужской торс! Закрыла машину и огляделась.